— Мало вас тут, — брякнул Гедимин, оглядевшись по сторонам. Ликвидаторов, и правда, было немного — кроме Скегги, Ренгера и Вепуата, в штабе остались трое. «Небольшая авария или стрельбы,» — предположил сармат. «Но на аварию Вепуат бы, наверное, выехал…»

— Верно, — согласился Вепуат, слегка помрачнев. — А нормы не уменьшаются. Да ещё этот новый парк, чтоб ему…

Гедимин мигнул.

— Помнишь дюны с червяками? — спросил Вепуат. — Туда теперь возят макак. Передвижные базы у берега, пассажирские глайдеры…

Он поморщился.

— Скегги выделил десятерых в патруль. Отозвал с расчисток. А скоро придётся добавить. Помнишь, сколько снежных мышей там бегало? В этом году жди актиний. Надо бы пройтись гранатами вдоль берега, но макаки ж не дадут…

Из-за стола Ренгера донеслось негромкое хмыканье.

— Скорее жди, что даже мыши разбегутся! Эфемеры — хрупкие существа, соседства с транспортной базой не вынесут. Если будут проблемы, то разве что из-за червей — если пирофоры вернутся на гнездовье…

Гедимин смотрел на крысу. Это существо, при всём своём уродстве, было жизнеспособным, выросло до полуметра, и убить его смогли, только отстрелив голову. «Что это за отростки на суставах? Конечности, что ли, ветвятся?»

— Я вниз пойду, — сказал он, вспомнив о тайниках под бронёй. — Кто там на стрельбах? Меня пропустят?

Скегги, уткнувшийся было в наручный передатчик, поднял голову и невесело усмехнулся.

— Иди. Свободно.

…В туннеле было тихо. Гедимин смахнул пыль с лабораторного стола, в очередной раз удивившись про себя, откуда она берётся в почти герметичной комнате. Всё было исправно — и генераторы, и освещение; поставленные в августе защитные поля ещё не развеялись. Сармат разделил стол на экранированные сектора, достал фрагменты реактора — четыре сегмента по четыре миниатюрных стержня в каждом, разделённый на части эллипс. Излучение было в норме — ни один из сегментов не дотягивал до критической массы, «разжигаться» им было не с чего. «Значит, полежат до января по тайникам,» — заключил Гедимин, отогнав неприятную мысль о том, что критическая масса может и измениться — и его предупреждать не станет. «У Маккензи работы уже не будет. Даже если найдётся время, — там два филка, и я им не доверяю.»

…Защитное поле вспыхнуло и пошло светящейся рябью, почти неразличимой даже для сарматского глаза, — только, глядя на неё, постоянно хотелось смигнуть. Пятна и полосы растворяющихся участков складывались в многохвостую комету — ядро у дальней стенки, куда только что врезался плазменный заряд, прошивший мишени, хвосты — вдоль всего купола, идущего волнами. Гедимин, опустив плазморез на стойку, следил за деформацией поля. «Арктус», выставленный на непрерывную генерацию, пока справлялся. Раскалённая добела точка — плазменный сгусток — уже побагровела, раздулась до размеров кулака и постепенно чернела, исходя дымом; скоро она должна была рассеяться газовым облаком и перестать прожигать защитные экраны.

— Тренируешься? — послышался из-за спины негромкий голос. Скегги вышел к стойке, аккуратно положил рядом плазмомёт, посмотрел на раздувающийся чёрный шар и сквозное отверстие в трёх строительных плитах и одобрительно хмыкнул.

— Это хорошо. В туннель редко кто спускается. Все и так считают себя снайперами. Сдадут нормы по нижней планке — и всё, учиться не надо, тренироваться не надо…

Скегги досадливо поморщился. Гедимин слушал его с нарастающим недоумением — раньше, на его памяти, командир так не брюзжал.

— Майлог не сдал стрельбы? — наугад спросил он, с трудом вспомнив имя неудачливого, но разговорчивого стрелка. «И его стапеля в штабе я не видел. На склад переехал?»

По лицу Скегги пробежала рябь.

— Майлог ушёл, — буркнул он, не глядя на Гедимина. — И Майлог, и Атанек. И ещё четверо.

Гедимин мигнул.

— Куда⁈

— К макакам, — отозвался Скегги, поднимая со стойки плазмомёт. — На юг. Там будет… своё гетто. Разрешили. Для устранения беспорядков.

Он выстрелил. Поле, уплотнившееся было до матовой белизны, снова пошло прозрачными полосами. Плазма прошила мишени наискосок и взорвалась за ними, расколов надломанные плиты. Гедимин смотрел на дым, клубящийся над горкой обломков, и думал, что «макаки» — очень странные.

— И стапеля забрали? — спросил он и сам смутился глупости вопроса.

— Сразу, — без тени усмешки ответил Скегги и выстрелил в кучу обломков. — Передвижной стапель — удобная вещь. Особенно — когда нет штаба. Наши все вроде довольны стационарными… Ещё стрелять будешь?

Гедимин качнул головой.

— Хватит. Схожу за плитами — мало уже осталось.

Он вышел из туннеля и свернул к полосе препятствий — ненужные строительные обломки обычно стаскивали туда, иногда — для ремонта полосы, но чаще — как будущие мишени. «Шестеро ушли воевать за „макак“,» — вертелось в голове, и отогнать эту мысль никак не получалось. «И „макаки“ их сами позвали. Я с реактором для них опасен. Майлог с плазмомётом — вовсе нет. Saat hasulesh!»

11 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Ирренций выложил. Сфалт оставил. Вроде всё как положено,» — думал Гедимин, подходя к офису. У выхода уже собралась группка в чёрных комбинезонах — одни филки, не считая самого Дигона. Он возвышался над ними, как мачта энергостанции, и раздавал последние инструкции.

— Держать рот закрытым, довольные рожи убрать, — услышал Гедимин и невольно ухмыльнулся. — Только скорбь не изображайте — это лишнее. Все ухмылки — отвернувшись и в респиратор!

Дигон взглянул на подошедшего Гедимина, протянул ему красно-чёрный значок и одобрительно хмыкнул.

— Кет на месте, отлично. Ждём последнего.

«Кому-то эти „мартышечьи“ традиции нужны ещё меньше, чем мне,» — вяло удивился Гедимин, отходя к стене и разглядывая городской купол и низкие тучи над ним. Сегодня, как и вчера, было пасмурно, под ногами хрустела насыпавшаяся за ночь снежная крупа; сверху пока ничего не падало, но ветер подозрительно притих, а облака потемнели. «Кто-то поедет завтра на расчистки,» — думал сармат, вспоминая разведку в северных пустошах по колено в снегу. «Наверняка никто не оставил купол на выходные. Заметёт…»

— Идёт, —