часы, который показывает крен корабля». Через пять — десять минут после удара корабль получил крен в пять градусов к правому борту. В репортаже «Нью-Йорк трибьюн» приводятся слова Карла Бера, известного теннисиста: «Мы только что легли спать, когда произошло столкновение. Я оделся и по палубе подошел к каюте Беквита. После того как я их разбудил, заметил, что корабль кренится на правый борт. Тогда я впервые подумал, что нам грозит серьезная опасность». Между тем, как я писал выше, мы с Клинчем Смитом заметили крен, когда встретились на лестнице. Мы увидели легкий крен влево, что предупредило нас о серьезности нашего положения. В следующий и последний раз, о чем я тоже писал, второй помощник Лайтоллер приказал всем пассажирам перейти на правый борт из-за ощутимого крена влево, когда нам казалось, что огромный корабль вот-вот перевернется. Лайтоллер также подтверждает слова о крене влево. Можно привести слова других очевидцев. Одни считают, что крен был вправо, а другие — что влево. Из вышесказанного можно сделать вывод, что в одно время «Титаник» кренился на правый, а в другое время — на левый борт. Так и должно было произойти из-за поперечных водонепроницаемых отсеков. Сразу после столкновения с айсбергом вода устремилась справа налево, а затем назад, удерживая корабль на киле до тех пор, пока он не затонул. Будь корабль сконструирован по-другому, только с продольными отсеками, вполне очевидно, что после удара в правый борт «Титаник» кренился бы только направо и после гораздо более короткого интервала накренился бы еще сильнее. Тогда удалось бы спасти гораздо меньше людей.

Глава 4

Борьба за жизнь в воде

Из глубины взываю к Тебе, Господи.

Пс., 129: 1

Возобновляю рассказ о своем чудесном спасении, хотя меня переполняет неуверенность: личные впечатления невольно привлекают больше внимания, чем может понравиться моим читателям, которые не являются ни моими родственниками, ни близкими друзьями.

Как вы, возможно, запомнили по описанию в главе 2, именно по предложению Клинча Смита и по его инициативе мы покинули место на правом борту шлюпочной палубы, где экипаж под руководством старшего помощника Г.Т. Уайлда и первого помощника У.М. Мэрдока тщетно пытался спустить на воду шлюпку В. Ее сбросили с крыши офицерских кают, с места перед первой трубой. Я говорю «шлюпка В», поскольку это подтвердил в письме ко мне второй помощник Лайтоллер. Кроме того, о том же говорит стюард Томас Уайтли в интервью, данном «Нью-Йорк трибьюн» через день после прибытия «Карпатии» в Нью-Йорк. По его словам, шлюпку А не удалось освободить от креплений, однако он видел другую шлюпку, перевернутую днищем вверх; на ней стояли люди. Именно на эту шлюпку он в конце концов взобрался и был спасен вместе со мной и остальными. Мы с Клинчем Смитом отошли от того места перед тем, как туда хлынула вода и накрыла старшего помощника Г.Т. Уайлда, первого помощника Мэрдока и всех остальных, кому не удалось забраться в шлюпку, когда ее спускали с палубы. За тем роковым мгновением последовали многие другие. Далее цитирую показания Гарольда С. Брайда, младшего радиста компании «Маркони». Его рассказ также проливает некоторый свет на судьбу капитана Смита. Он говорит: «Потом раздался голос капитана[который с мо41стика обратился к радистам]: „Ребята, вы исполнили свой долг. Больше вы ничего не можете сделать. Бегите из рубки. Сейчас каждый за себя“». «Филлипс продолжал работать, — сообщает Брайд, — еще около десяти или пятнадцати минут после того, как капитан освободил его от обязанностей. Тогда вода уже хлынула в радиорубку… Я подошел к тому месту на шлюпочной палубе, где ранее видел складную шлюпку. К моему удивлению, она была еще там; матросы пытались ее столкнуть, но у них ничего не получалось. Я подбежал к ним и стал помогать, когда палубу накрыло огромной волной, которая унесла шлюпку. Я успел схватиться за уключину и упал в воду вместе со шлюпкой. В следующий миг, придя в себя, я понял, что нахожусь в шлюпке, точнее, не совсем так. Я очутился под перевернутой шлюпкой… Не помню, как я выбрался из-под нее, но мне наконец удалось вздохнуть».

С его слов кажется очевидным, что капитану Смиту лучше было оставаться возле шлюпки Энгельгардта до последнего, ибо там у него еще оставалась возможность спастись, как Брайду и другим членам экипажа, которые держались за шлюпку. Я добрался до нее лишь после невероятно долгого времени, проведенного под водой. Еще одна опасность, которая стала роковой для Клинча Смита и большого числа людей, подстерегала их на пути к корме, о чем я уже писал. Меня спас простой прием, когда я подпрыгнул на гребне волны и мне удалось забраться на крышу офицерских кают; однако я стал единственным, кому тот прием удался. Волна, которая с силой ударила Клинча Смита и других, несомненно, смыла большинство из них за борт. Думаю, волна ударила в них с такой силой, что лишила их сознания. Затем их тела било о переборки офицерских кают на шлюпочной палубе. Думаю, когда носовая часть корабля ушла под воду, их тела застряли в углах шлюпочной палубы или запутались в канатах и они пошли на дно вместе с кораблем.

Благодаря тому что держался за железное ограждение, я не потерял сознания. Я перелез на крышу, где лег на живот. Затем я попытался встать на ноги, но не успел: меня засосало в воронку. Корабль погружался в пучину, а я по-прежнему цеплялся за железные перила. Меня утягивало все ниже и ниже; казалось, я очутился очень глубоко. Уши болели от давления, хотя внутри корабля должно было остаться много воздуха. Спустя какое-то время ко мне вернулась способность ориентироваться в пространстве, и я постарался как можно дальше отплыть от правого борта корабля, так как понимал, что от этого зависит моя жизнь. Я плыл, напрягая все силы; вскоре ко мне пришло, фигурально выражаясь, второе дыхание. Я очень боялся, что после взрыва паровых котлов сварюсь заживо, как моряки с британского броненосца «Виктория», который затонул после столкновения с «Кэмпердауном» в Средиземном море в 1893 году. По словам второго помощника Лайтоллера, и ему в голову пришла такая же мысль. Если бы двигатели «Титаника» не остановили, возможен был взрыв паровых котлов. Тогда вода вокруг корабля закипела бы. Думаю, поэтому, погрузившись в ледяную воду, я вначале не ощутил никакого холода и не боялся замерзнуть. Лишь позже, когда я взобрался на днище перевернутой шлюпки, меня стал бить озноб… Итак, меня утягивало