Это был чудесный день, один из тех летних дней, которым не следует позволять когда-либо кончаться. Прятки в лесу, их собственная версия игры в классики на камнях в ручье; затем они принялись брызгать друг в друга, после чего вернулись в тайное место, чтобы съесть последние из имбирных кексиков. Это был радостный день, а короткие периоды радости нужно ценить. Ее нужно накапливать и хранить, чтобы пережить то плохое, что случалось с ними постоянно.

Солнце начало медленно клониться к горизонту, тени удлинялись, что означало, что их свободе приходит конец.

– Нам лучше вернуться домой, иначе будет плохо, – неохотно сказала Бри.

Инжирка перестала ловить пылинки, пляшущие в косых лучах солнца, испещривших землю затейливыми узорами из бликов и теней. Радость на ее лице сменилась выражением беспокойства.

– Я не хочу идти домой. – Ее нижняя губа задрожала – было видно, что она едва сдерживает слезы. – Давай будем жить здесь. Давай не будем возвращаться. Мы же можем жить в лесу.

Бри опустилась перед Инжиркой на корточки и взяла ее личико в свои руки.

– Я не позволю Ему сделать тебе больно, – с жаром прошептала она. – Я никому не позволю сделать тебе больно.

Сестренка продолжала беспокойно хмуриться, но все равно кивнула, взяла Бри за руку, и они пошли по узкой тропинке.

– Подожди! – крикнула Бри и, потянув за собой Инжирку, вернулась в их тайное место. Здесь она опять опустилась на корточки перед ямкой у подножия одного из валунов, которая, как Бри сказала Инжирке, представляла собой волшебную дверь, а значит, была самым безопасным тайником для хранения их самых ценных сокровищ. Покопавшись во влажной земле, она извлекла оттуда жестяную коробку с сокровищами.

Инжирка присела рядом, когда Бри открыла коробку, и потрясенно ахнула, увидев, что Бри достает из кармана фунтовые банкноты и кладет их в коробку к немногочисленным монетам.

– Что ты наделала, Бри? Ты же говорила, что берешь только монеты.

Сестра пожала плечами.

– Нам нужно много денег, чтобы мы смогли взять с собой всех остальных.

Инжирка кивнула, затем опять беспокойно наморщила лоб.

– А как насчет мамы? Мы же не можем оставить маму.

– Конечно, она пойдет с нами. Мы ни за что ее не оставим.

– Но мама не знает про наше тайное место.

– Конечно же, она про него знает, – фыркнула Бри. – Мама знает все… Ну, давай, пошли. – Она положила жестянку обратно в тайник и опять взяла сестренку за руку.

Теперь солнце клонилось к горизонту слишком быстро; Бри и Инжирка шли по тропинке, ведущей домой. Они почти не разговаривали, поскольку никто из них не хотел говорить о своей тревоге относительно того, что им принесет вечер. Когда деревья поредели, шаги сестер сделались короче и медленнее, как будто они хотели отсрочить неизбежное.

– Бри! Фрэнсин!

– Это мама, – сказала Бри и, сжав руку Инжирки, потянула ее за собой. – Мы вернемся в наше место завтра. Совсем рано, до завтрака.

– А мы сможем это сделать?

– Само собой, – уверенно ответила Бри, хотя она совсем не была в этом уверена. Но была готова сказать все что угодно, лишь бы стереть печаль с лица сестры.

Перед тем как выйти из убежища, которое давали им деревья, Бри остановилась и присела перед Инжиркой на корточки.

– Помни, что я тебе сказала, – с жаром проговорила она. – Ты должна это помнить.

– Я должна сделать так, чтобы занимать как можно меньше места, – прошептала Инжирка, дотронувшись до рыжих волос Бри, заплетенных в две длинных косы. – И не производить ни звука. Сидеть тихо, как мышка, даже когда… – Она запнулась, затем заголосила: – Но я тоже не хочу, чтобы Он делал больно тебе, Бри!

– Бри! Фрэнсин!

Бри улыбнулась чуть заметной улыбкой.

– Нам надо идти, или маме тоже будет плохо.

И они пустились бежать.

Мама стояла в саду, держа Монти, худая, бледная, в тревоге всматриваясь в лес.

– Девочки! – воскликнула она, и на ее лице изобразилось облегчение, когда Бри и Инжирка выбежали из-за деревьев и побежали вниз по склону холма.

Когда девочки приблизились к ней, она сказала:

– Сегодня времени у вас в обрез. Он может вернуться в любую минуту. Бри, собери своих сестер и помоги им искупаться. Они играли около церкви… А ты останься, Фрэнсин, – добавила она, когда Инжирка двинулась за Бри.

– Мама, я хочу пойти с Бри, – захныкала Инжирка.

– Нет, ты пойдешь со мной, – велела мама и посмотрела на тропинку, ведущую из Хоксхеда. – Почему ты все еще здесь, Бри? Поторопись, и все мы будем надеяться, что вечер пройдет спокойно.

Бри подмигнула приунывшей Инжирке, одними губами произнесла:

– Я скоро вернусь, – и, обежав угол дома, понеслась вниз по склону по тропинке, ведущей к церкви.

Глава 15

Наступила ночь, но подозрения Фрэнсин никуда не делись. Она рано отправилась спать и лежала в темноте, перебирая в голове обрывочные мысли, которые давили на нее, словно тяжкий груз. Это бремя не облегчал даже веющий в открытое окно ветерок, шевелящий шторы и обдувающий стены.

Комнату наполнило приглушенное мурлыканье.

– Тибблз? – прошептала Фрэнсин, не смея надеяться на то, что дружелюбные призраки возвращаются к ней.

Тибблз запрыгнула на кровать. В горле Фрэнсин образовался ком, когда эта призрачная кошка потерлась о ее предплечье, затем свернулась в клубок рядом с ней. Мало-помалу ее охватило чувство нормальности, и ее мысли стали яснее, чем когда-либо после приезда Мэдлин.

Все вертелось вокруг отца… Нет, вокруг Джорджа Туэйта. Она не станет называть отцом человека, к которому не питала любви и которого не помнила. В ее распоряжении имелись только два неоспоримых факта: Бри и Монтгомери утонули в колодце полвека назад, и в тот же вечер или ночь отец и три сестры исчезли… А также третий факт – мать никогда не говорила об этой трагедии, даже на смертном одре.

Фрэнсин резко села. Почему мать никогда не говорила о том, что двое ее детей утонули? Она могла понять то горе и тот ужас, с которыми жила мать, но почему та никогда не говорила об этом, почему убрала с глаз все напоминания о своих муже и детях? К чему такая крайность? Что такого ужасного мама увидела в тот вечер или в ту ночь, что заставило убрать все, что напоминало об этом, и хранить это в секрете?

Обводя комнату взглядом, с мыслями, несущимися вскачь, Фрэнсин пыталась сложить фрагменты этого трагического пазла воедино – Джордж сбежал, и мама не могла найти трех из своих детей; она