Летом 1848 года спасатели наконец отправились к Баффиновой Земле. Они обследовали Баффинову Землю и восточную часть острова Девон и ничего не нашли.

В 1849 году Британское адмиралтейство назначило премию за сообщение каких-либо сведений об исчезнувших кораблях. Премия была солидной, и несколько американских и английских китобойных судов начали регулярно обследовать берега множества островов и островков, составляющих Канадский архипелаг.

Повезло Эразму Оммени, капитану английского судна «Помощь». В юго-западной части острова Девон, недалеко от мыса Райли, Оммени увидел пять круглых ям, выкопанных во льду. Днища ям были выровнены, а сами ямы обнесены ледяным валом. Все это было похоже на следы от когда-то установленных здесь палаток. Эразму точно было известно, что остров Девон никогда не посещала ни одна из американских или европейских экспедиций.

Затем Оммени пристал к крохотному островку Бичи, лежащему против мыса Райли.

И здесь почти сразу же увидел хижину, сложенную из черных прибрежных камней, и множество консервных банок, разбросанных вокруг.

Оммени и один из его матросов вползли в хижину.

Внутри было пусто, темно и холодно. В одном углу валялся обрывок веревки и кусок газеты, напечатанной по-английски. И все…

Оммени прихватил с собой одну из пустых консервных жестянок, веревку и газету и поспешил на борт своего корабля.

В Лондоне установили, что жестянка — из той партии консервов, которые взял с собою Франклин, а газета вышла в свет за полгода до начала экспедиции. Следы от палаток свидетельствовали о том, что часть людей Франклина зимовала на Девоне и на острове Бичи. Вероятно, где-то здесь, в море Баффина, корабли первый раз вмерзли в лед…

После «Помощи» Оммени к островку Бичи подошла шхуна «Леди Франклин». Капитан шхуны Уильям Пенни тоже осмотрел хижину, а потом обошел весь остров, не пропуская ни одного холма, ни одного камня.

Почти в центре Бичи, в небольшой котловине, он увидел то, чего не заметил Оммени. Груда камней, явно сложенная руками человека, была накрыта как шатром досками. И на досках суриком выведены слова:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ «Э р е б у с» и «Т е р р о р»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ «Здесь похоронены пять матросов,

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ не выдержавших холода и лишений».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Далее шли имена умерших.

Сообщение Пенни произвело сенсацию в Лондоне.

Газеты на все лады пережевывали известие.

Следы капитана Франклина найдены! Но где же сами корабли и остальные участники экспедиции? На это никто не мог дать ответа.

Прошло еще семь лет.

Поиски продолжались.

Теперь на островах архипелага работали не только морские, но и сухопутные спасательные экспедиции. «Эребус» и «Террор» искали англичане, французы и американцы. Вдоль и поперек были пройдены острова Корнуоллис, Батерст и Сомерсет, исследованы проливы между ними. Не упущено ничего, напоминающее творение человеческих рук. Но берега и льды островов молчали. Черные камни, серый песок, белый слежавшийся снег и одинокие птицы на скалах — таким был этот край…

Все меньше оставалось надежд на спасение экспедиции.

Лорды адмиралтейства подумывали уже о том, чтобы, отозвав все поисковые группы, официально объявить о гибели капитана Франклина и его людей.

Но тут англичанин Джон Рэ, начальник большой сухопутной группы, представил членам Британского адмиралтейского совета доклад, который прозвучал, как взрыв бомбы.

Группа Рэ работала на полуострове Бутия.

Здесь, у северо-западного побережья, она встретилась с эскимосами, охотившимися на моржей. Это были первые люди, увиденные исследователями на архипелаге.

Один из эскимосов оказался особенно разговорчив.

«На наши обычные вопросы, — писал Джон Рэ, — видел ли он когда-нибудь раньше белых людей, корабли или лодки, он ответил, что много белых людей умерло с голоду далеко к западу от того места, где мы тогда находились…»

— Когда это было? — спросил эскимоса Джон Рэ.

Эскимос начал загибать пальцы:

— Один… два… три… четыре зимних солнца назад.

— Сколько было людей?

Эскимос показал четыре по десять пальцев.

— Мы охотились на тюленей у северного берега острова, большого острова к югу от земли, где стоим сейчас, — объяснил эскимос. — Увидели людей, которые шли по льду на юг. Они были очень худые, черные, слабые… Мы дали им рыбы и спросили, куда они идут. Они нарисовали на снегу большие лодки и объяснили знаками, что лодки не могут идти, потому что нет воды. Они объяснили, что бросили лодки и сейчас идут туда, где водятся олени… Потом наши люди нашли несколько могил на Большой земле. Потом нашли тридцать шесть трупов. И еще пять трупов на острове, который против Большой реки… Некоторые мертвые белые люди лежали в палатках, другие под лодкой… Мы взяли из палаток ножи и колючие куски белого железа…

Покажи мне колючее белое железо, — попросил Джон Рэ.

Охотник принес из иглу[33] сверток.

Когда Рэ развернул кусок тюленьей шкуры, он вскрикнул от удивления. В руках его оказались серебряные ножи и вилки, на ручках которых были выгравированы инициалы офицеров «Эребуса» и «Террора».

Итак, можно было поставить последнюю точку.

Теперь стала ясна вся картина гибели экспедиции.

Франклин прошел проливом Ланкастера между Баффиновой Землей и островом Девон. Дальше путь разветвлялся. Он мог идти на север проливом Веллингтон между островами Девон и Корнуоллис или на юг проливом Пил вдоль западного побережья острова Сомерсет. Оба пролива были открыты недавно и совсем не изучены.

Франклин выбрал пролив Веллингтон, но, пройдя его, оказался перед ледяной стеной. Северная часть пролива замерзла.

По свободной еще воде, повернув назад, Франклин обогнул остров Корнуоллис, и здесь, у острова Бичи, «Эребус» и «Террор» встали на зимовку. У того самого места, с которого начался их путь…

Итак, первый год прошел впустую. Франклин остановился на пороге Северо-Западного прохода.

Экипажи кораблей сошли на берег, разбили лагерь (найденный Оммени) и совершили несколько коротких вылазок на мыс Райли и на Корнуоллис, разведывая окрестности.

Потянулась нескончаемая зима. Пустое холодное небо придавило горы на островах. Режущий ветер нес твердые, как наждак, снежинки. Шестимесячная полярная ночь изредка прерывалась чудовищными сияниями. С неба, с зенита свешивались до самых льдов фиолетовые полотнища света. Складки их трепетали, меняли цвета. По белым торосам пролива пробегали синие, зеленые, желтые, оранжевые огни. Потом зенит наливался темно-красным огнем, который становился все темнее, все глуше, и наконец все кончалось. Наступавший после сияния мрак казался еще страшнее.

Бури несли огромные заряды снега. Иногда они продолжались неделями, и, когда утихали, команды обоих