Они рубили большое дерево и строили из него укрытие. Пол устилали пальмовыми листьями. На «кухне» сдвигали вместе несколько камней, на которых разводили огонь. В самом сухом и защищенном от дождя месте хранили оружие и боеприпасы.

Первые годы они пытались укрываться от непогоды в палатках, но армейскую палатку обыкновенно сносило сильными порывами ветра.

Согревались они, распевая во все горло армейские песни. Это было совершенно безопасно, потому что шум дождя и завывания ветра заглушали все звуки.

Когда дожди прекращались, они разбирали хижину и сжигали ветки или прятали их. Камни, на которых готовили пищу, тщательно мыли, чтобы не оставалось следов жира и копоти.

Пока был жив неутомимый Симидзу, они строили хижину подальше в джунглях, чтобы до них было трудно добраться. Когда Симидзу не стало, они выбирали убежище поближе к выходу из джунглей. На небольшом острове нашлось не так уж много удобных и укромных мест, поэтому некоторые из них Огава и Касима использовали по нескольку раз.

В сухой сезон они спали, что называется, на свежем воздухе — чаще всего на склоне горы. Мешки со своим имуществом клали под ноги, чтобы ночью не скатиться. Башмаки снимали, но спали в брюках. Оружие держали под рукой, и в подсумок Огава клал пять обойм к винтовке.

Ночью они закутывались в палатки, потом, когда брезент порвался, стали заворачиваться в коровьи шкуры. Но если ночью внезапно начинался дождь, то укрыться им было негде, и на следующий день Огава чувствовал себя очень плохо: сводило ноги, и мучила диарея.

На одной из гор местные жители построили несколько удобных хижин, чтобы укрываться в дождь, но японцы никогда в них не заходили — слишком опасно. Они предпочитали спать на открытой местности, чтобы, проснувшись, видеть, что происходит вокруг.

Огава все тридцать лет вел свой собственный календарь, который, как потом выяснилось, отстал от настоящего всего на шесть дней. Огава основывался на количестве еды, которую выдавал себе и другим строго отмеренными порциями, и проверял себя по луне.

Например, если они раздобыли в первый день месяца десять кокосов и каждый день съедали по одному, то вместе с десятым кокосом кончался и десятый день. Ночью Огава прикидывал: соответствует ли размер луны десятому дню месяца.

Луна верно служила им ориентиром во время ночных переходов.

Однажды после долгого перехода Касима вспомнил, что у них в деревне двадцать восьмой день каждого месяца отмечали как праздник местного буддийского божества. Касима мечтательно добавил, что по такому случаю у них ели особым образом сваренную лапшу.

Огава тут же вспомнил, что у них дома парикмахер всегда советовал родителям стричь детей 28 декабря, чтобы счастливо перейти в Новый год. И Огава предложил Касима отмечать 28 число каждого месяца стрижкой волос. Это тоже помогало им следить за временем: они просто считали, сколько дней прошло после того, как в последний раз стригли друг другу волосы.

Они уже давно обзавелись маленькими самодельными ножницами. Огава стриг Симидзу, Симидзу — Касима, Касима — лейтенанта. Это был справедливый порядок: все должны работать поровну. Когда Касима и Огава остались вдвоем, им было легче сообразить, кто кого должен стричь…

На Новый год они старались порадовать себя и готовили рис с бобами и суп с мясом, папайей и апельсинами. Проснувшись в первый день Нового года, они низко кланялись в ту сторону, где, по их предположениям, находился императорский дворец. Затем церемонно желали друг другу счастья и торжественно повторяли обещание быть хорошими солдатами.

Огава и Касима отмечали и свои дни рождения. Дважды по такому случаю Огава дарил себе новую фуражку.

Огава каждое утро чистил зубы самодельной зубной щеткой, умывался. Утром они поливали друг другу из котелка, вечером мылись еще раз. Они часто стирали одежду, хотя у них не было мыла. Но они всегда торопились закончить эти процедуры, потому что больше всего боялись быть застигнутыми врасплох. Раздетые и с мокрой одеждой в руках — далеко бы они в таком виде не ушли.

Об оружии они заботились не меньше, чем о себе. Смазывали винтовки жиром и чистили любыми тряпками, которые удавалось раздобыть. Крысы часто прибегали на запах жира, поэтому винтовки приходилось подвешивать так, чтобы они были вне досягаемости.

Пчелы тоже во множестве водились на острове. Когда они перелетали роями, японцы укрывались в палатке и старались не высовываться наружу.

Ложась спать, японцы тщательно очищали землю вокруг себя, но, проснувшись утром, запросто могли обнаружить под камнем, выбранным на роль подушки, скорпиона.

Другими малоприятными обитателями джунглей были змеи.

Много неприятностей причиняли муравьи. Муравьи кусались, и весьма болезненно. Однажды муравей залез Огава в ухо и укусил его. Неделю после этого лейтенант ничего не слышал.

Муравьи облепляли хорошо смазанное оружие, а оружие — это то, чем более всего дорожили японцы.

У каждого ружья — свои особенности. Стреляя из винтовки, которую он сам себе выбрал, на рас-тояние в триста метров Огава промахивался вправо сантиметров на тридцать. Со временем лейтенант научился попадать более точно.

У крестьян они отобрали карабин и охотничье ружье, но без патронов.

Пуля из винтовки пролетает в первую секунду шестьсот шестьдесят метров, пуля из карабина — меньше пятисот. Когда крестьяне издалека стреляли в японцев, те знали, что у них есть примерно секунда, чтобы успеть спрятаться.

В тот день, когда убили Симидзу, Огава и Касима убегали так быстро, что потеряли штыки. Позднее в одном крестьянском доме они обнаружили штыки к американскому автомату Томпсона и забрали их.

Они очень берегли патроны. Огава подсчитал, что расходует в год примерно шестнадцать патронов. Он нашел где-то патроны к автомату и, тщательно перебрав их, отложил те, которые подходили к его винтовке. Свои запасы разложил по нескольким тайникам и следил за тем, чтобы они не отсырели.

Из негодных патронов они высыпали порох и использовали его для того, чтобы разводить огонь с помощью увеличительного стекла.

Тайники они подбирали и маскировали столь искусно, что если несколько месяцев не показывались в тех местах, то с большим трудом находили собственное имущество.

Патроны засыпали в бутылки из-под виски, которые с некоторых пор можно было найти на острове, крышки делали из резины, оторванной от негодного противогаза.

Огава считал, что самыми трудными были первые годы, когда они еще не вжились в эту новую жизнь, и им было трудно из-за Акаги, который был просто балластом.

Смерть