Огава резонно возразил, что не он, а Касима потерял брюки, поэтому нечего валить с больной головы на здоровую. Надо или быстро найти брюки, или уходить отсюда и искать новое убежище.

— Опять поучения начались… — раздраженно бурчал Касима.

Огава уже знал, что в таких случаях надо расходиться.

— Ладно, поговорим об этом в следующий раз. Ты иди с винтовкой по берегу, а я по воде.

Касима наблюдал за берегом, опасаясь появления полиции или рыбаков. Огава же искал пропавшие брюки. Они убили на поиски два часа. Потом вернулись на прежнее место. Огава решил все-таки достирать. Он бросил в воду рубашку, и вдруг, к его изумлению, она стала подниматься вверх по течению. Огава решил, что у него начинается размягчение мозгов. Но потом понял, в чем дело: посредине реки был небольшой водоворот. Там нашлись и брюки Огава.

Они срезали несколько кокосов к новогодней трапезе и двинулись в обратный путь. Огава, проведя несколько часов в воде, боялся простудиться и попросил у Касима его сухой китель.

Это был последний Новый год, который они встретили вместе.

Лейтенант остается один

Касима убили 19 октября. По календарю, который вел Огава, это было 13 октября. Он промахнулся всего на неделю.

«Середина октября — смерти лучшая пора» — так говорили в японских деревнях. Осенью, когда снят урожай, в доме достаточно риса, чтобы устроить достойные поминки.

Дней за десять до этого они разобрали свое убежище, в котором спасались во время сезона дождей. В тот год дожди никак не желали заканчиваться.

Пора было приступать к боевым действиям — уничтожать запасы риса на острове.

Они нашли подходящее для боевой операции место, где крестьяне собирали урожай. Похоже было, что филиппинцы намерены завершить все в тот же день, а на следующий увезти собранный рис домой. Для Касима и Огава это означало бы, что им придется ждать еще месяц, чтобы сжечь следующий урожай.

— Что будем делать? — спросил Касима. — Может быть, все же подожжем это поле?

С горы, где они находились, была видна деревня, поэтому японцам следовало поторопиться. По опыту прошлых лет они знали, что располагают примерно десятью минутами на то, чтобы поджечь рис и исчезнуть. Им требовалось три минуты на одну копну риса, так что за десять минут они могли поджечь три копны.

На всякий случай они решили сделать несколько выстрелов, чтобы отпугнуть крестьян. Для неприцельной стрельбы они пользовались испорченными патронами. Пять или шесть из них оказались никуда не годными, потом все-таки прозвучал выстрел. Трое крестьян, работавших на поле, испуганно побежали прочь.

Касима стал поджигать рис. Огава собирал имущество, брошенное крестьянами. Два ножа, сигареты, спички и даже немного кофе — неплохая добыча.

Убедившись, что костры горят, Касима и Огава быстрым шагом двинулись в горы. Но по дороге они заметили еще несколько валков риса, сложенных под деревом.

Касима решил поджечь и их. Они сложили свои рюкзаки, поверх положили винтовки. Нужна была солома, чтобы развести огонь. Касима пошел за соломой. Огава стал смотреть, нет ли поблизости чего-нибудь для них полезного. В этот момент с двух сторон раздались выстрелы. Полиция их догнала!

Огава ринулся к месту, где они оставили винтовки. Стреляли со всех сторон. Огава определил по звуку — из карабинов и автоматов.

Касима был уже рядом. Он потянулся за винтовкой, но рука его упала. Огава перехватил свою винтовку в левую руку, а правой протянул Касима его винтовку. Но тот не смог ее взять.

— Мое плечо! — простонал он.

Огава увидел, что правая рука Касима в крови.

— Это только плечо! Не падай духом!

Огава увидел две фигуры с винтовками и несколько раз выстрелил в них. Противник на несколько мгновений затих. Но Касима не мог двинуться с места.

— Они попали мне в грудь, — прошептал Касима. — Все кончено.

Кровь хлынула у него изо рта, и он рухнул на землю.

Огава выстрелил четыре раз подряд, пятая пуля пошла на перекос.

Огава склонился над Касима. Он уже не дышал. Огава схватил обе винтовки и бросился прочь. Вслед ему стреляли. Он бежал по лесу, повторяя:

— Я убью их всех! Всех! Всех!

Огава остался один. Смерть Касима он воспринимал как личное горе. Вероятно, думал он, ему тоже предстояло умереть, но он не собирался уходить из жизни без борьбы. В появление советских разведчиков он уже почти не верил. Он — японский офицер и будет сражаться до конца.

В километре от того места, где убили Касима, у них был тайник с вещами. Каждый владел имуществом весом примерно в двадцать пять килограммов. Огава остался один, и ему следовало избавиться от всего лишнего.

Когда он закончил эту работу, услышал поблизости голоса и, взяв обе винтовки, пошел на звук голосов. Он увидел несколько местных жителей. Больше всего ему хотелось расстрелять их всех из укрытия, но он переборол себя: поблизости была полиция, и это было бы нерационально — атаковать, не имея шансов на успех.

На следующий день Огава щедро смазал винтовку Касима кокосовым маслом, обернул во все тряпки, какие только нашел, и спрятал между камнями. Свою винтовку он впервые за несколько лет зарядил не переделанными пулями от автомата, а хорошими, винтовочными. Он не мог забыть залитого кровью лица Касима.

Вскоре появился вертолет, который несколько раз облетел вокруг горы. Огава прислонился к дереву и следил за ним. Он понял, что теперь его опять будут искать всерьез.

Ему пришлось привыкать жить в одиночку. С одной стороны, больше не на кого было рассчитывать. С другой — он был свободен в выборе решений. Следовательно, опасность быть обнаруженным уменьшилась. У него был двойной запас патронов, и он мог еще долго воевать.

Огава решил, что при встрече с местными жителями он будет вести огонь на поражение. Они должны бояться его.

Крестьяне уже закончили сбор риса на сухих полях и теперь собирали его на заливных. Огава умудрялся воровать рис повсюду, но понемногу, так что никто не мог заметить его присутствия.

Вечером 19 ноября, как раз месяц спустя после гибели Касима, Огава вышел на автомобильную дорогу, неподалеку от радиолокационной станции. Внезапно он увидел человека. Огава поднял винтовку, и тот побежал.

Но на бегу он все время оглядывался, что удивило Огава. Прежде, завидев кого-то из японцев, местные жители бежали без оглядки. Этот же словно хотел убедиться, что перед ним действительно японец.

Огава это устраивало. Он рассчитал правильно. Примерно