— Ха, лучника! Да если овчинка выделки стоит, я браконьеров найду, что цыгунке[1] в глаз за сто метров бьют. Будет народ, коли куш хорош.

Шустер достал из-под плаща четыре рубина с вишню величиной. Протянул их на раскрытой ладони гному. Заметил, как у того заблестели глаза.

— Это задаток. Саму овчинку возьмете в процессе.

— Говори!

— Завтра вот по этой дороге, — и Алекс развернул перед Лони карту, наспех перерисованную с той, что ему дал принц, — поедет в Дикий скит его величество.

Гном резко отшатнулся.

— Король — нет! Ни за какие деньги! Да с нас потом шкуру живьем спустят и выпотрошат!

— Дослушай, — рявкнул Шустер, повышая голос, чтобы привести мужика в чувство. — Короля ни в коем случае трогать не надо! И меня тоже. А вот с остальной охраной — как хотите. Его величество повезет богам щедрое пожертвование. Оно и есть ваша выгода.

— Твоя доля какая? — сглотнув, уточнил Лони, возвращаясь в деловое русло.

— Нематериальная. У меня своя выгода.

Гном, размышляя, почесал затылок.

— Сколько будет охраны?

— Кроме меня, десять эльфов, но я всех опою зельем, Силу они использовать не смогут, — Шустер решил — не следует разбойникам знать, что на той дороге «благородные» превращаются в обычных людей. — Если посадите лучников тут и тут, — он ткнул пальцем в карту, — а вот тут натянете низкий трос и организуете засаду, то благодаря неожиданности можно сразу охрану ополовинить.

Лони удовлетворенно кивнул. Видимо, план ему нравился всё больше.

— А вдруг кто-то из моих и тебя укокошит? Не слишком ли ты рискуешь, эльф?

— Я надену на правое предплечье широкий золотой браслет. И уверяю, тот, кто отважится «обознаться», тут же сляжет с переломленной шеей, — и Шустер выразительно покрутил в воздухе кистью с визоплазами.

Гном кивнул второй раз, уже почтительно.

Во дворец, соблюдая конспирацию, Мараик вернулся ближе к ночи. Брог дрых на диване в первой зале и храпел так, что Эванеску услышал от дверей. Князь разозлился и с силой засадил «камердинеру» кулаком по ребрам. Тот резко проснулся, похватал ртом воздух, в итоге очухался и с непониманием посмотрел на босса.

— Пока мы здесь, ты мой камердинер и веди себя соответствующе, — прошипел Шустер. — Если проколемся из-за тебя, сотру в порошок!

Брог недовольно закивал.

* * *

…Два дня после ЧП экспедиция пребывала как в анабиозе. Спасатели извлекли из-под завала тела и погрузили их в криокапсулы. Практически все работы были приостановлены, и персонал бесцельно слонялся по лайнеру и вокруг, хмуро переговариваясь друг с другом, ожидая решения с Земли.

Селена бегала проведывать Рэда каждые пару часов, чем очень нервировала врача. Та уверила ее, что операция прошла успешно, ногу удалось спасти, кости хорошо срастаются, в общем, состоянию капитана ничего уже не угрожает и, пока он пребывает в медикаментозном сне, посещения ему, по сути, не нужны. Но Селене самой было важно каждый раз убедиться, что с Рэдом всё в порядке, процесс идет своим чередом и совсем скоро парень будет рядом живой и относительно здоровый.

Марлен несколько раз пыталась составить Селене компанию, та же корректно отказывалась, не нуждаясь сейчас ни в чьем обществе. В итоге Марлен сдалась и почти всё время проводила с Вальцем в комнате отдыха за просмотром какого-нибудь фильма. Видимо, они сблизились после совместного «приключения» в пещере, однако теперь Селена даже не знала, как к этому относиться. После признания Вальца на его счет у девушки были очень сумбурные мысли, которыми она решила не забивать пока голову. Она просто ходила и считала часы до пробуждения капитана. Но, когда наступил долгожданный момент, девушка уже была настолько измотана, что банально проспала. Разбудил ее непонятый металлический лязг в коридоре. Ни секунды не раздумывая, Селена схватила бластер и выпрыгнула из каюты.

— А я как-то надеялся на более теплую встречу, — хмыкнул Рэд, застыв на месте.

Ноги его были закованы в экзоскелет, и, видимо, пока он не слишком легко с ними управлялся. Селена, зашвырнув бластер обратно в каюту, кинулась капитану навстречу, но в последнюю секунду затормозила, побоявшись его свалить. Аккуратненько встала на цыпочки и невинно чмокнула капитана в губы.

— Ну уж нет! — и Рэд, перехватив инициативу, крепко прижал девушку за талию к себе и властно накрыл ее губы.

Селена очень старалась сохранить трезвость сознания, чтобы как-то не навредить здоровью капитана. Но, когда ее разум уже почти махнул рукой, Рэд наконец отстранился, тяжело дыша, и произнес:

— Вот теперь я чувствую, что живой!

Теперь в этом, правда, не была уверена Селена, дезориентированно повисшая на руке любимого. Ей так много надо было ему рассказать из событий последних дней, но ничего толком не шло в голову.

— Есть будешь? — в итоге совсем невпопад выдавила она.

Капитан кивнул и последовал за Селеной на кухню, гремя «апгрейдом».

— Долго тебе придется это носить? — кивнула Селена на экзоскелет, доставая из духовки горшочек жаркого. Девушка ворковала над «праздничным обедом» еще с вечера, и для ее кулинарных способностей это был прямо-таки вызов.

— Дней пять-семь, по состоянию. Честно — очень неудобно, но куда лучше, чем лежать в кровати, — прокомментировал капитан и наколол на вилку одновременно кусочек картошки и мяса, после чего обильно смочил их в подливе.

— Эм-м-м, божественно, — просмаковал он, закрыв глаза и медленно пережёвывая пищу.

Селена зарделась.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь.

— Совершенно нет, — парировал Рэд, серьезно посмотрев на девушку. — Но из твоих рук я бы принял и яд.

Селена расхохоталась.

— Это Шекспир?

Рэд хмыкнул, пожав плечами и накалывая новую порцию.

— Кто у нас литературовед? Тебе виднее. Но вряд ли я сам это придумал.

И после небольшой паузы:

— У меня уже были Ольховский и Вальц, так что я в общих чертах обо всем проинформирован, можешь не пересказывать…

— Рэд, — начала Селена, не зная, как подступиться к тревожащей ее теме. — Зачем ты выгородил Питера?

— Тебя интересует, почему я его прикрыл, или тревожит, что при этом я соврал? — не прекращая есть, уточнил капитан и посмотрел на девушку слегка прищурившись.

Селена смутилась и отвела глаза.

— Оба вопроса.

— Прикрыл, потому что убежден, что раз в жизни каждый может оступиться. Но стоящие люди заслуживают второго шанса. А Питер неоднократно своими поступками