Лета все разрушила.

– Мы найдем другого адвоката, – сказал Кайдер. – Мы побеждали. Прокурор это знал, поэтому и рассказал все о нашей матери.

– Судебный процесс – это не игра, – сказал Греймонд. Его красивое лицо выглядело затравленным, губы сухими и бледными на фоне смуглой кожи. – Здесь нет счета. Пока присяжные не примут окончательное решение.

В какой-то момент Лета поняла, что они вернулись в ее камеру, хотя точного момента не помнила. Пробелы в памяти напомнили ей о том, как она проснулась в поле в Феррингтоне, остаток ночи был словно в темной дымке.

– Все доказательства, которые мы представили, больше не являются допустимыми из-за меня, – сказал Греймонд. – Суд считает, что у меня есть предвзятость в этом деле. Поэтому никакие улики, которые мы собрали в свое время, не могут быть использованы снова. Я отправлю сообщение обратно в офис. Вам придется начинать с нуля с новым адвокатом.

Рисунки Леты, показания Кайдера, все это пропало.

– У нас все еще есть принцесса, – сказал Кайдер. Он дергал свои темные волосы, заставляя их торчать во все стороны.

– На этот раз вам придется внести имя принцессы в список раскрытых до суда свидетелей, – сказал Греймонд. – Регентство позаботится о том, чтобы она никогда не выступала против них.

– Что тогда? – спросил Кайдер. – Что нам делать? – Лицо ее брата осунулось, темные брови сведены вместе, движения были лихорадочными.

Лета взяла карандаш, отчаянно пытаясь помешать своему разуму зациклиться на происходящем. Но к ней ничего не пришло. Ее карандаш не двигался по странице. Она больше не могла контролировать даже собственное искусство.

– Ничего, – тихо произнесла Лета. Она так больше не могла. Не могла продолжать разрушать свою семью, потому что не знала, когда остановиться.

Мужчины повернулись к ней. Кайдер моргнул, как будто забыл, что она вообще была с ними в камере.

– Мы ничего не будем делать, – пояснила она. – Я разрушила жизни слишком многих людей. Неважно, что это не я начала огонь, отец, скорее всего, потеряет работу из-за всего, что произошло. Греймонд, вас могут лишить лицензии. Я так виновата. – Она уставилась на свои руки, покрытые эхо-метками. – Чью жизнь я разрушу следующей?

– Ты шутишь. – Кайдер схватил ее за плечо. – Твоя жизнь будет разрушена, если мы сдадимся.

– Может, так и должно быть, – пробормотала она в основном про себя. Девушка отстранилась от брата и опустилась на свою койку. Она устала. Так сильно устала. Устала притворяться, что ей не страшно. Устала притворяться, что она сильная.

Устала лгать.

– Лета, – произнес Греймонд своим обнадеживающим глубоким голосом. – Ты этого не делала. Мы с твоим отцом совершили ошибку много лет назад. Ошибку, которую мы считали давно похороненной и забытой. Мы те, кто должен сожалеть. Это никогда не должно было повлиять на твое дело.

– Это была ошибка, которая не обнаружилась бы без меня! – воскликнула она.

– Как Роланд узнал? – спросил Кайдер. Каждый раз, когда он произносил имя прокурора, он выглядел так, словно был готов к драке.

Греймонд покачал головой.

– Я не знаю. Там никого не было. Может, нас увидел охранник? Но откуда им было знать, что обсуждалось в той камере? И почему это не выяснилось раньше?

– Это имеет значение? – спросила Лета. – Мое дело окончено. Все улики исчезли. Пожалуйста, просто оставьте меня в покое. – Она закрыла глаза. – Я хочу спать.

Она почувствовала, как койка прогнулась, когда Кайдер сел рядом.

– Я не оставлю тебя, Лета. Это еще не конец. Ни сейчас. Ни когда-либо еще.

Она хотела сказать брату, что ее жизнь оборвалась еще до ночи пожара. Ночи, когда ее руки заклеймило эхо смерти. Но она не могла сказать ему правду.

Потому что тогда он откажется от нее. А Лета очень не хотела оставаться одна.

Глава 30. Принцесса Эленора

В среду днем принцесса Эленора приготовилась к своему выступлению в суде. Она никогда особо не задумывалась о судебном процессе: работа ее брата заключалась в том, чтобы устанавливать законы на основе рекомендаций Регентства. Работа Эленоры заключалась в обеспечении гуманитарной деятельности. Обеспечивать благополучие и счастье жителей. Ее график был забит встречами, поездками и гала-концертами. Раньше она мечтала о свободном времени, чтобы у нее была возможность заниматься новыми увлечениями. Она мечтала о личном времени, только для себя.

Но теперь все время мира принадлежало Эленоре, и она ненавидела это. Ей хотелось компании. Она отчаянно нуждалась в разговоре. Она представила, как ее душа увядает, словно высохшая кора старого дерева торлу. Если бы кто-то содрал ее, она бы иссохла внутри.

Чтобы хоть как-то скоротать время, Эленора придумала игры. Ежедневно она подсчитывала крики и проклятия с нижних уровней или щелчки лифтовой цепи. На следующий день она надеялась превзойти эти цифры.

Эримен всегда играл с ней в игры. В детстве они проводили зиму у камина, играя до поздней ночи, пока их родители занимались королевскими делами на материке. Иногда они рассказывали друг другу дикие истории о мире за пределами королевского острова: о людях, которые по средам одеваются наизнанку или едят ужин на завтрак, а завтрак на ужин. Просто потому что могли.

С каждым рассказом их истории становились все более причудливыми, пока материк, до которого было меньше часа езды на лодке, не превратился в фантастическое место, которое могло бы быть таким же чуждым, как жизнь на Луне.

Эленора вздохнула. Она так скучала по своему брату. Единственным способом облегчить ее боль был ее план возмездия. Лицезреть падение могущественного Регентства. Она с нетерпением ждала возможности выступить перед судьей, присяжными и журналистами. Пусть все увидят ее лицо. Регентство больше не могло прятаться, и она тоже.

Она переоделась из своего больничного халата обратно в развевающееся черно-белое платье, в котором ее арестовали. Принцесса надела маску на лицо и укутала шею серым шарфом, похожим на змею. Это был кусок ткани, который она оторвала от одной из своих юбок, чтобы скрыть эхо-метку.

Она хотела выглядеть по-королевски. Ей нужно было выглядеть статно. В конце концов, она все еще была принцессой.

Дверь камеры открылась, и Эленора быстро провела пальцами по своим светлым волосам, чтобы расчесать спутанные локоны. Она хотела, чтобы сейчас у нее в руках оказалось одно из прекрасных платьев для особых случаев, а не то, которое порядком испачкалось за месяц в тюремной камере.

Вместо молодого охранника, которого ожидала увидеть Эленора, в камеру вошел Кайдер.

– Кайдер! – воскликнула Эленора, бросаясь к разделяющей их решетке. – Разве не Кема проводит меня в зал суда?

Он