— А вы вот поспособствовать можете, чтобы матери тело отдали? - неожиданно спросила Юля.

— Не могу, — покачала я головой. — Этим делом занимается имперская криминальная полиция, никто в расследование извне вмешаться не может. Разве что по прямому императорскому указу. А у меня такого влияния нет. Мне жаль.

Мне действительно было жаль, что в этой ситуации я не могла ничем помочь. Разве что позвонить Бурому и просто уточнить. Одно его ворчание на тему, что я сую свой нос не туда куда надо, думаю, я переживу.

— Ой! — спохватилась Юлия. — Вы, наверное, к Алевтине Васильевне шли?

Я кивнула, показывая, что действительно отправлялась к матери Елизаровой. С одной стороны, в беседе в кофейне мы узнали достаточно много. С другой, возможно, Алевтина Васильевна хотя бы знает, кто угрожал её дочери и по какой причине. Если изначально Павел не хотел брать меня с собой, потому что опасался за безопасность, то сейчас мне что-то подсказывало: в этом районе нам если и будет кто-то угрожать, то совсем уж отмороженный.

— А хотите, я вам ещё кофе налью?

— С удовольствием, — откликнулась я и пояснила для Сашки: — Кофе здесь действительно хороший.

— Ну тогда и нам по чашечке, — Сашка бесцеремонно пододвинула к нашему столику ещё два стула для себя и Макса.

— Сию секунду, — засуетилась Юлия, и, прежде чем она успела отойти от нашего столика, я окликнула её:

— И ещё пирожков прихватите.

Девушка кивнула и скрылась за стойкой.

— Раз уж ты здесь, — обратилась я к Сашке, — пойдёшь и поговоришь с матерью Елизаровой. Если что-то нужно будет, окажи помощь. Ну, мало ли что.

— А ты? — подозрительно прищурилась подруга.

— Выпью кофе и поеду в участок. Если они приняли заявление Елизаровой, значит, у них есть копия, даже если дело было закрыто через примирение. Посмотрю, кто ей угрожал и почему, — невозмутимо ответила я, порадовавшись тому, что есть на кого скинуть общение с безутешной женщиной, потерявшей дочь. — Кстати, у тебя есть знакомые среди Беркутовых?

— Откуда, Мира, — практически взмолилась Сашка. — Я, конечно, многих знаю, но не всех же. И вообще, по поводу аристократов проще набрать либо Яну, либо Волкова. А ещё ты можешь нанести им официальный визит, думаю, будущей княгине они не откажутся рассказать некоторые подробности деятельности Елизаровой.

— Если эти самые подробности связаны с внутрянкой клана, никто мне ничего не расскажет, — развеяла я необоснованную Сашкину уверенность.

В полицейском управлении нас тоже встретили настороженно, я бы даже сказала, недружелюбно. В конце концов, никому не нравится, когда кто-то суёт нос в твои дела. Однако молоденький следователь неожиданно быстро согласился дать возможность ознакомиться с заявлением Елизаровой. Ни подкупать не пришлось, ни уговаривать. Даже странно. Причём, если верить шкале эмоций, которую я активировала для того, чтобы лучше понимать, как строить предстоящий разговор, он очень надеялся, что мы сможем добиться для Агриппины какой-либо справедливости. Блаженны верующие. На мой субъективный взгляд, пытаться переложить на других то, к чему ты сам должен приложить усилия хотя бы по долгу службы, это просто непрофессионально. Вот только указывать на это следователю, имя которого даже не удосужилась запомнить, я не стала, тем более как раз этим непрофессионализмом я воспользовалась для своих целей. Хотя исключительно для протокола: с заявлением Елизаровой он дал мне ознакомиться только в пределах управления. Этот вариант меня в принципе устроил.

Если верить заявлению, то в рамках выполнения служебной деятельности у неё возникли расхождения с одним из конкурентов, который, расстроившись из-за проигранного тендера, угрожал ей и даже использовал пробуждение. Интересно. Использование пробуждения в империи каралось достаточно строго, если бы данный прецедент доказали, угрожающий, точнее, угрожающая, получила бы вполне приличный тюремный срок. Вот только фигурирующая в заявлении фамилия ясно намекала на то, что это дело будут заминать со страшной силой и сделают всё, чтобы не принять доказательства Елизаровой, разумеется, если они были. Одна видеозапись тут не поможет. И вот кажется, здесь должна была фигурировать какая-нибудь значимая графская или княжеская фамилия, однако нет. Власовы хоть и действительно имели титул графа, были родом молодым, получившим аристократическое достоинство за проявленное мужество в войне. С учётом небольшого по меркам истории времени, которое прошло с того момента, клан даже молодым назвать нельзя, так, детским. Однако он быстро набирал силу и власть, по некоторым обмолвкам деда, не чураясь практически ничего. Я на балах имела несчастье наблюдать за молодыми представителями клана Власовых. Мне они не нравились. И с учётом того, что в заявлении Елизаровой фигурировала Алёна Власова, третья младшая дочь графа, стало понятно, почему дело спустили на тормозах. Честно говоря, я бы ещё уточнила этот момент у тётушки. Она известная сплетница. Может, чем-то и поделится.

Кстати, если Власова так обозлилась на Елизарову, возможно ли, что она была причастна к её смерти? Разумеется, не сама. Но если у нас есть специалисты по грязной работе, то почему их нет у Власовых? Ну а даже если нет своих, всегда можно нанять кого-то со стороны, главное, проконсультироваться с безопасниками, которые всегда знают обо всех подводных камнях подобных действий. И, как правило, очень не любят, когда их подопечные творят дичь, не поставив их в известность.

Во многих кланах безопасники не только обеспечивали безопасность объектов, но и решали разные возникающие проблемы. Я некоторое время задумчиво сидела над заявлением, постукивая пальцем по столу. А потом кивнула следователю, встала и направилась к выходу.

—Вы так и уйдёте? — неожиданно спросил он и, кажется, даже приподнялся с места от возмущения.

—А что, вы предполагаете, я должна буду сделать? — уточнила я, глядя на него через плечо.

—Агриппину убили, и возможно, это Власова.— возмутился он с таким пылом, что мне показалось, он был влюблен в девушку и только ради этой, возможно, так и невысказанной любви позволил мне ознакомиться с заявлением. — У меня связаны руки,— буквально выплюнул он, — а вот у вас?

Я тяжело вздохнула, демонстративно закатила глаза и ответила:

— У меня тоже связаны руки — законом. Огневы закон чтят еще с того времени, когда Власовы не были даже просто значимой фамилией. Или вы думаете, я должна на основе этого заявления пойти и свершить суд за человека, которого даже не знала? — судя по его взгляду, да, должна была. Тишина