нанял 10 тыс. туркмен, считавшихся лучшими воинами, агитировал выступить вместе с ним властителей Хивы, Афганистана, Кашгара. Весной 1868 г. он объявил «газават», банды бухарцев выплеснулись к Джизаку, Ташкенту.

Кауфман не стал медлить. 1 мая двинулся в Зеравшанскую долину, на Самарканд. У него было 3,5 тыс. штыков и шашек с 16 орудиями. А высоты возле города сплошь заполонили 60 тыс. бухарцев, развернули 150 пушек, намереваясь защищать переправы через реку Зеравшан. Кауфман послал парламентера с ультиматумом – если эмир не отведет армию через час, русские возьмут позицию штурмом. Но бухарцы сами кинулись в атаки на флангах, казаки прогнали их. А когда истекло 2 часа, не дождавшийся ответа Кауфман дал команду. Колонны вброд устремились через реку. Под огнем перешли ее по грудь в воде. Ударили в штыки и опрокинули бухарцев, те посыпались кто куда, бросив 21 орудие, обозы.

Русские потеряли 40 убитых и раненых. Самарканд закрыл ворота перед удирающим войском и сдался Кауфману. Скопища воинов эмира рассыпались в разные стороны. Генерал-губернатор рассылал отряды разгонять их, брать соседние крепости. Обнаружился и сам эмир, заново собирал армию на Зерабулакских высотах, на полпути от Самарканда к Бухаре. 30 мая Кауфман выступил на него, взял с собой 2 тыс. пехоты и конницы, 14 орудий и 6 ракетных станков. У Музаффара было 30 тыс. и 14 пушек.

На рассвете 2 июня русские открыли огонь и пошли в атаку. При этом случился анекдотический казус. В прошлом сражении, форсируя Зеравшан, наши солдаты не хотели тратить время на переобувание. Чтобы вылить воду из сапог, становились на руки. Бухарцы сочли, что раскусили магический секрет русских. И теперь вдруг увидели, как они перед схваткой становятся на голову, а соратники трясут их за ноги. Но не помогло. Их покосили огнем и смяли в штыковой. Бухарцы побежали, их преследовали, 3,5 тыс. перебили, сами потеряли, по разным данным, то ли 38, то ли 63 убитых и раненых.

Но когда Кауфман ушел из многолюдного Самарканда, второго по величине города Средней Азии, там остался гарнизон майора Штемпеля – 660 солдат и офицеров с 4 орудиями. В это число входили больные и раненые, которых не взяли в поход. Фанатики, возбужденные призывами «газавата», увидели возможность расквитаться с русскими. По окрестностям бродили банды из развалившейся армии эмира. Беки соседнего Шахрисябза подняли ополчение, 25 тыс. человек. Появились тучи конницы воинственных кипчаков.

А жители Самарканда перенастроились против русских так же легко, как против битого эмира. Тогда на стороне победителей была сила, а сейчас на чьей? Всего через день после ухода Кауфмана на базаре стали собираться враждебные толпы, в русских летели камни. А за городскими стенами скапливались вооруженные массы. Оборонять эти стены с наличными силами и мятежом в городе нечего было и думать. Штемпель приказал уйти во внутреннюю цитадель с ханским дворцом. Там укрылись и русские купцы, путешествовавший художник Верещагин. Сбежались и местные евреи с семьями.

2 июня, в тот самый день, когда Кауфман добивал армию эмира, Самарканд восстал. С криками, под музыку зурн и барабанов, в город ворвались окружавшие его скопища. Растеклись по улицам и нахлынули на цитадель. Карабкались на глинобитные стены, цепляясь железными кошками. Вышибали ворота, двое ворот сумели поджечь. Их тушили под градом пуль, выбивали прорывающихся врагов штыками (их численность позже оценили в 65 тыс.).

К вечеру атаки прекратились, бухарцы с музыкой и плясками гуляли по городу. С русскими было и несколько верных казахов, ташкентцев. Одного из них послали с донесением к Кауфману. Переодевшись нищим, он пробрался через буйное окружение. А утром штурм возобновился. Отбивались и больные, раненые, русские купцы. Бухарцы сумели выломать сгоревшие ворота, захватили построенную там баррикаду с пушкой. Их выкинули в жестокой рукопашной. Ночью опять настало затишье, и Штемпель советовался с офицерами, солдатами. Было решено, если дойдет до крайности, обороняться во дворце. А если и там удержаться не получится, взорваться. Гарнизон выразил общее согласие. Во дворец собрали все запасы пороха, бомб.

Но в следующие дни атаки стали слабеть. У цитадели выросли груды мертвых тел, и у остальных пыла явно поубавилось. Русские начали сами делать вылазки, поджигали ближайшие сакли, затрудняя подступы. А 7 июня проскочил обратно гонец. Сообщил – Кауфман спешит на выручку. Измученные защитники воодушевились, обнимали друг друга, гремело «ура». 8 июня массы бухарцев стали спешно покидать город. Когда основная их часть выплеснулась прочь, гарнизон вышел из цитадели. Наподдал задержавшимся пулями и штыками.

Показались наши казаки, а за ними Кауфман с колоннами войск. Гарнизон восторженно встречал его, а он горячо благодарил героев. В наказание за восстание он отдал солдатам на разграбление городской базар и приказал сжечь его [73, 74]. У русских за время осады 49 человек погибло, 172 было ранено. А у Музаффара, укрывшегося после разгрома в Бухаре, осталось лишь 200 личных стражников и тысяча солдат, остальные разбежались. Он запросил мира, и условия подиктовал Кауфман. Бухара уступала России Самарканд, Катта-Курган, Педжент и Ургут. Эмир признал себя вассалом царя, платил 500 тыс. рублей за военные издержки. В его владениях упразднялось рабство. Русские получили права свободно плавать по Амударье, проложить через Бухару почтовую службу и линию телеграфа.

Впрочем, и Музаффар получил от мира ощутимые выгоды. С Бухарой вводился такой же режим взаимной льготной торговли, как с Кокандом, – с правами устраивать караван-сараи, торговые представительства, низкими пошлинами 2,5 %. А самого эмира Россия взяла под покровительство. Мятежи и перевороты в Средней Азии были обычным делом. Вскоре против Музаффара восстала знать в Карши, решила возвести на престол его сына. В Шааре и Китабе отделились от Бухары беки Шахрисябза – те самые, что нападали на Самарканд. Но царские войска взяли мятежные города, и теперь-то их честно возвратили Музаффару. При поддержке русских он смог подчинить давно уже непокорных горных беков, присоединил Восточную Бухару (Таджикистан). Так что жаловаться ему можно было лишь на англичан, турок и мулл, подстрекнувших его поначалу воевать с Россией.

Глава 18. Любовь и пули

Арест революционера. Художник И. Репин

Урок польского восстания отрезвил либералов ненадолго. Уже в январе 1865 г. московские дворяне обратились к царю с прошением созвать Земскую думу – предтечу парламента. Александр II тормознул их вежливо. Издал рескрипт, что преобразования в России достаточно свидетельствуют о его заботе улучшать государственные порядки, и для подданных это должно быть залогом на будущее. Подразумевая, чтобы просители не лезли не в свои дела. Но и консерваторов тревожила раскачка страны. Они объединились в Обществе взаимного земельного кредита – Петр Шувалов, Орлов-Давыдов, Паскевич, Лобанов-Ростовский, Барятинский и