Шрифт:
Закладка:
Но и отвлекающий отряд Краевского сумел ворваться в город. По стенам, сшибая защитников, соединились. Прибыл сам Черняев, привезли орудия. Два дня продолжались уличные бои. Кокандцы просачивались на участки стен, где не было малочисленных русских. Их снова вышибали штыковыми. Наконец, защитники сломались, стали покидать город. А к Черняеву явились делегаты купцов и аксакалов, изъявили покорность. Генерал демонстративно всего с 5 казаками проехал через весь Ташкент к базарной площади и принял капитуляцию – напасть на них уже никто не посмел.
Победа ошеломила даже столицу. И при ничтожных потерях – 25 убитых, 110 раненых. Министр внутренних дел Валуев записал в дневнике: «Сегодня пришло сообщение, что генерал Черняев взял Ташкент. Никто не знает, почему и зачем. Есть всё-таки что-то эротическое в происходящем на границах нашей империи» [71]. Царь воспринял новость однозначно: самовольство генерала одобрил, наградил его золотой шпагой, усыпанной бриллиантами. Учредил из присоединенных земель новую Туркестанскую область и назначил Черняева губернатором с подчинением Оренбургскому генерал-губернатору Крыжановскому.
Но англичане раздули международный скандал. Негодовал бухарский Музаффар – он-то рассчитывал забрать Ташкент себе. Протестовал и Горчаков, что ему рушат международную политику, и его сторону приняло большинство министров. В сентябре Крыжановского послали в Ташкент, пообщаться с жителями. Они попросили, чтобы царь взял их в подданство. Но генерал-губернатор приехал совсем с иными инструкциями, осторожными. Объяснял, что их желание не может быть исполнено. Пусть сами себе выберут хана, образуют отдельное ханство, и оно перейдет под покровительство России. Куда там! Местный народ уже досыта накушался ханов, послал обращение к самому Александру II.
Ташкентцы беспокоились не случайно. После гибели Алимкула бухарский эмир занял Коканд, усадив на трон Худояра. Но у русских потребовал не только Ташкент, а все отвоеванные у кокандцев города и крепости – они же принадлежали его ставленнику Худояру. Что-то он Музаффару отдаст. По указаниям Петербурга конфликт попытались решить сугубо миром, переговорами. Хотя у Средней Азии была своя специфика. Музаффар воспринял это как слабость. Посольство, направленное к нему Крыжановским и Черняевым, он захватил в заложники. Ограбил находившихся в Бухаре русских купцов.
Черняев возмутился. Потребовав освободить послов, в январе 1866 г. двинул войска к ключевой бухарской крепости Джизак – она запирала дорогу в Зеравшанскую долину. Но крепость была сильной, а от Крыжановского и из Петербурга прилетел категорический приказ вернуться за Сырдарью. Черняев разругался с генерал-губернатором и был отозван. На его место прислали генерала Романовского. И… в полной мере сказалась местная специфика. Отступление от Джизака возбудило в бухарцах самые воинственные настроения.
Весной 1866 г. на русских посыпались набеги. А потом сам эмир выступил на Ташкент с 45-тысячной армией, 10 орудиями, всем двором. Но и Романовский воевать умел, а войска у него были черняевские, закаленные. Он не стал ждать противника, повел навстречу 2 тыс. пехоты и конницы с 20 пушками и 8 ракетными установками. 8 мая у урочища Иджар массы бухарцев атаковали, закрыв весь горизонт. Их отбросили, дружным натиском ринулись вперед. Наподдали, и они обратились в бегство. Положили тысячу, у русских было лишь 14 раненых. Захватили все пушки, обозы, шатры эмира и знати с коврами и диванами (и донесением одного из беков, что «русские уже окружены и скоро будут все в плену») [72].
После такой победы Романовский останавливаться не стал. С ходу взял большой город Ходжент. Но и его тормознули мирными приказами. Приехал Крыжановский и… переговоры ничего не дали. Музаффар боялся, что его свергнет русофобская партия – которую накачивали англичане. Поэтому изображал миролюбие, а от любых договоренностей увиливал. В октябре Романовский и Крыжановский подтолкнули его. Снова перешли в наступление, взяли Ура-Тюбе и Джизак. Только после этого Музаффар отпустил послов-заложников, но принялся торговаться, какие города и крепости надо вернуть ему и Худояру.
И царь, и его помощники убеждались: да, в Средней Азии уважали лишь силу, уступки расценивались как «слабость» и к добру не приводили. Твердую линию поддержали военный министр Милютин, начальник III Отделения Шувалов. «Осторожную» позицию Горчакова преодолели. Александр II объявил, что принимает в подданство жителей Ташкента и других присоединенных городов. 26 марта 1867 г. они прислали в Петербург объединенную делегацию. На приеме в Зимнем дворце благодарили государя за такое решение, за отношение к ним русских властей, обещали быть верными. Император внимательно беседовал с ними, интересовался торговлей, образованием, состоянием мусульманского духовенства. Наградил орденами, медалями, перстнями.
Для лучшего устройства здешнего края он повелел образовать новое Туркестанское генерал-губернаторство с центром в Ташкенте. В него вошли две области, Сырдарьинская и Семиреченская. Генерал-губернатором и командующим войсками Туркестанского округа 14 июля 1867 г. государь назначил Константина фон Кауфмана. Он был как раз из тех военных и администраторов, кого Муравьев-Виленский отбирал для усмирения восстания. В Средней Азии он тоже оказался вполне на своем месте.
Здесь сложился особый мир. Даже форма у солдат была особая, суконный китель для 40-градусной жары не годился. Но для гимнастических занятий в русской армии была введена полотняная рубаха. Вот и вышли из положения, на эти рубахи нашивали погоны, и воины ходили в них (отсюда и слово «гимнастерка»). К армейским кепи приделывали белые чехлы с назатыльниками, предохраняющими от солнца. А просторные штаны «чембары» позаимствовали для солдат у казаков. Огромных сборищ противника здешние воины приучились не бояться, оценили их низкие боевые качества. Привыкли, что исход боя решают стойкость, напор, организованность, и соотношение рота на тысячу считалось нормальным.
Кауфману царь дал очень широкие полномочия, вплоть до объявления войны и заключения мира. Он и начал с предложений мира. Кокандский Худояр, трезво взвесив свои и русские возможности, согласился. В январе 1868 г. с ним заключили договор, он отказался от потерянных городов и районов, приобретая за это покровительство, очень выгодные условия торговли не только для России, но и для Коканда. Русские в его владениях, но и кокандцы в русских владениях получали право свободно ездить, устраивать караван-сараи, торговые базы, а пошлины для взаимной торговли устанавливались не более 2,5 %.
Но бухарский Музаффар хитрил. Даже не для мира, а для переговоров требовал возвратить ему Ура-Тюбе, Джизак, еще ряд крепостей, лишь тогда он согласится что-то обсуждать. На самом же деле он больше года тянул время, чтобы получше подготовиться к войне. Пригласил турецких инструкторов для обучения своих сарбазов-солдат. Англичане везли ему пушки, ружья. Музаффар
