Шрифт:
Закладка:
Да, положение государя было вершиной не благосостояния, а служения. Очень тяжкого напряженного, все направления жизни России, все ее проблемы так или иначе замыкались на императора. Александру II приходилось решать и контролировать множество самых разнообразных дел, причем одновременно. В 1864 г. еще гремели выстрелы в Польше, а в это же время утверждались и вводились положения о земствах, новые судебные уставы с присяжными и адвокатами.
Польское восстание и раскрытие революционных организаций тормознули либеральное буйство. Упорное и провальное миротворчество великого князя Константина подорвало его влияние. Царь перестал доверяться его советам и мнениям. Поставил его председателем Государственного совета – на должность больше почетную, чем руководящую. Александр Николаевич восстановил и контроль за печатью, фактически забытый и порушенный. По его указаниям были разработаны и введены «Временные правила о цензуре и печати», подтвердившие основные положения отцовского цензурного устава 1828 г.
Запрещались произведения, направленные на расшатывание Православной Церкви, авторитета верховной власти и государственных устоев, оскорбляющие добрые нравы и благопристойность, порочащие граждан клеветой. Не допускалась пропаганда «вредных учений» социализма и коммунизма, возбуждение вражды между сословиями. Критика существующих учреждений и порядков разрешалась «тоном, приличным предмету» в авторских книгах или крупных журналах. За подрывную агитацию, клевету, диффамацию предусматривалась уголовная ответственность. Множительная техника, типографии подлежали обязательной регистрации. Для надзора за литературой, ввозимой из-за границы, учреждалась «цензура почтовая», по линии Синода сохранялась духовная.
Кризис вокруг Польши имел и побочное следствие – Александр II нашел новое решение для армейской организации. При опасности столкновения со всей Европой войска развернули по штатам военного времени, сформировали 19 новых дивизий. Но выявились те же недостатки, что в Крымской войне. Эти соединения были гораздо хуже «старых» – несработанными, со второсортным офицерским составом. Император и военный министр Милютин придумали, как избежать подобных проблем. В 1864 г. призванных резервистов демобилизовали, но кадровые структуры новых дивизий сохранили. Количество соединений осталось по разнарядке военного времени, а солдат – по мирному. Отныне при мобилизации численность войск увеличивалась не формированием новых частей, а пополнением существующих. Для этого начали создавать запасы оружия, снаряжения.
А кроме решения важных вопросов, были и дежурные, обыденные. Александр II сохранил и практику отца: самому ездить по России с инспекциями (но тем самым поддерживать и единство со страной, народом). Часто он ездил и за границу: на встречи с прусским и австрийским монархами, регулярно подлечивался на целебных водах в Эмсе – астма периодически напоминала о себе. А за всей необозримой массой дел оставалась еще и семья. В ней тоже не все было просто.
Хотя Александра Николаевича женили по принципу «ты должен», брак поначалу казался безоблачным, родилось 8 детей – и отец души в них не чаял. Повозиться, поиграть с ними было общей радостью, если выпадала такая возможность. Но кое в чем они с супругой не сходились. Мария Александровна, как многие перекрещенные лютеранки, стала убежденной православной. Но сохранила и протестантский догматизм. Надо так, так и так, строго по предписанию. У мужа отношение к вере было иным. Его сестра Ольга писала, что он «любил все радостное и легкое в религиозном чувстве», вдохновлялся им истинно по-русски. Жена этого не понимала. И детей каждый наставлял по-своему.
А когда Мария Александровна стала императрицей, она резко изменилась. Вместо прежнего «затворничества», любви к уединению сверкала на первом плане, обозначая себя самостоятельной фигурой. Активно занялась благотворительной и общественной деятельностью. Под ее патронажем в России была учреждена организация Красного Креста, она взялась создавать женские гимназии и курсы, под ее покровительством состояли 5 больниц, 12 богаделен, 2 института, 38 гимназий, 156 начальных училищ, 5 частных благотворительных обществ [63, 64].
Государыня не осталась в стороне и от политики, проявляя взгляды крайне либеральные. Она стала «своей» среди «константиновцев», в салоне великой княгини Елены Павловны. Навязывала свою позицию и мужу. Императору это было неприятно, соглашался он с женой далеко не во всем. Деликатно пресекал подобные разговоры и уклонялся от них. Мария Александровна дулась. Стала предпочитать обсуждения в собственном кружке приближенных дам. Между супругами наметилось охлаждение. Наблюдательный граф С. Д. Шереметев отмечал: «Мне сдается, что государю Александру Николаевичу было душно с нею».
По-разному они видели и воспитание детей. Отцовские игры казались матери грубыми, пустыми, а ей хотелось времяпровождения полезного, просвещенного – в ее понимании. Разногласия особенно остро выплыли относительно старшего сына Николая. С детства его ближайшим другом был брат Саша, на два года младше. Но к Саше мать относилась более чем прохладно. Считала его неумным, мужиковатым. А вот к Николаю привязалась всей душой. Граф Шереметев вспоминал: «Императрица любила его нежнее других и совершенно исключительно занялась им и гордилась его воспитанием. Характеры их были сходны. Николай Александрович гораздо менее походил на государя, чем на мать. С отцом они расходились во многом и друг друга часто не понимали».
Мальчик был очень умным, добрым, «даже слишком мягок сердцем». Но ведь он был и наследником. С Сашей-то все решилось просто, его начали готовить к военному служению, и мать махнула на него рукой. А у Николая наставники неоднократно менялись. Тех, кого выбирала Мария Александровна, увольнял отец как слишком сомнительных. А мать удаляла отцовские кандидатуры, не нравившиеся ей. Наконец, нашли компромисс, удовлетворивший обоих, графа Сергея Строганова. Твердый патриот, человек высокой нравственности (до отмены крепостного права он и для своих крестьян ввел строгие наказания за распутство). Он серьезно занимался историей, археологией, искусствами, основал рисовальную школу (нынешнюю Строгановку).
Но Строганов был и главным покровителем Московского университета, не замечая его превращения в гнездо вольнодумства. Даже хотел, чтобы наследник посещал лекции вместе с простыми студентами. Беспорядки в университете заставили от этого отказаться. Тем не менее для Николая привлекли университетских профессоров. И тут уж либералы подсуетились. Процесс обучения возглавил Борис Чичерин, друг Льва Толстого, а в прошлом и Герцена, основоположник… конституционного права в России (кстати, и дядя будущего большевистского наркома). Его взгляды сказались в полной мере, и Чичерин писал, что «Николай Александрович обещал стать самым образованным и либеральным монархом не только в русской истории, но и во всём мире» [65].
Невзирая на охлаждение с женой, семейный долг государь тоже видел служением, выполнял добросовестно и искренне. Супругу окружал заботой и вниманием. Ее здоровье стало ухудшаться, врачи подозревали туберкулез, и Александр Николаевич отправлял ее на зиму в Ниццу.
