Шрифт:
Закладка:
ЦЕЗАРЬ – ЛЮБОВЬ МОЯ!
Антоний делает все, чтобы это место Цезаря не занимать. Он во всем не как Цезарь: ни в решительности, ни в политических интригах, ни в способности следовать своему желанию. Вся его последующая жизнь, которую мы видим в фильме, – это как заявление: «Я – не Цезарь». Но почему он так странно себя ведет?
Антоний как будто специально делает все, чтобы сохранять свое «у меня нет». И если вы посмотрите вокруг, то вы увидите, что именно так делают очень многие мужчины. Мужчины, которые ноют, что им чего-то не хватает, в реальности ни на что и не претендуют.
Если у них вдруг появляется возможность состояться, они сделают все, чтобы это провалить. В этом проявляется их бессознательное. Если сознательно – на верхушке айсберга – Антоний испытывает зависть к Цезарю и говорит: «Я всегда ему завидовал», то бессознательно – в невидимой, подводной части айсберга – он, сам того не осознавая, испытывает к Цезарю любовь.
Антоний скорее любит Цезаря, чем ненавидит. И он совсем не претендует на место, оставленное Цезарем. Возможно, поэтому Цезарь сказал Клеопатре, что Антоний – это единственный, кому он доверяет, потому что он чувствовал его любовь.
И именно этим Антоний Клеопатре изначально и дорог. Вот Октавиан – там все наоборот. Октавиан изображает слабость, но медленно и хитро прибирает к рукам место Цезаря и имя Цезаря. И в этом их разница с Антонием. У Октавиана нет никаких сентиментальных чувств к покойному дяде. Это безжалостный и хитрый политик. И Клеопатра в самом конце нужна победителю Октавиану живой именно для этого: ему нужно провезти ее по Риму, как когда-то провез ее Цезарь, как свой трофей. Этим он мог бы окончательно легитимизовать за собой право на место Цезаря: «То, что я поработил Женщину Цезаря, окончательно демонстрирует всем, что я занимаю его место по праву. Женщина Цезаря, как жезл Цезаря, дает мне легитимность на его место». Своим самоубийством Клеопатра лишает Октавиана возможности занять через нее место Цезаря «по праву». Она этого не признает.
Антоний же любит Цезаря и бессознательно именно из любви к нему отказывается сам это место занимать. Как многие сыновья, которые за счет своих провалов бессознательно сохраняют фигуру отца. Они, сами того не осознавая, хранят таким образом его место.
Итак, Антоний не претендует сам на место Цезаря. И он изначально соглашается обслуживать мечту полководца и добиваться признания прав сына, пока жива мечта Цезаря, и его наследник Цезарион окончательно не убит.
И в этом смысле Антонием движет скорее любовь к утраченному отцу, чем хоть какое-то желание занять его место. Не только ненависть, но и любовь, является совсем не безопасным чувством. Она может толкать человека на саморазрушение.
Антоний всем своим видом показывает, что без Цезаря-отца он не может. Когда Цезарь был жив, Антоний и сам был успешен, а сейчас он – потеряшка.
ОТЕЦ, КОТОРОГО МЫ УТРАТИЛИ
Именно в любви к Цезарю прослеживается сходство Антония с Клеопатрой. Этим они похожи: они оба потеряли Цезаря. Оба столкнулись с катастрофической для них утратой, которая полностью изменила их жизни и оставила с дырой в сердце. И именно это Клеопатра в Антонии и любит.
Хотя со стороны это может выглядеть странно: почему Клеопатра любит такого, как Антоний, когда в ее жизни был Цезарь. Но в самом конце ее предсмертные слова – это признание в любви именно к уже покойному Антонию. Их любовь строится вокруг утраты драгоценного для них обоих Цезаря. Цезарь – это имя утраты, которая у них одна на двоих. Именно поэтому иногда сходятся вдова и лучший друг мужчины, который погиб: у них одна на двоих утрата.
Вообще, мы способны любить именно потому, что в центре каждого из нас, осознаем мы это или нет, лежит утрата. И именно вокруг этой утраты и строится наша судьба. Самый главный объект в жизни каждого из нас – это объект утраченный. В нашей следующей книге мы об этом расскажем.
Любовь всегда связана с утратой, любовь – это определенный способ отношения к утрате. Клеопатра любит Антония как утратившего и потерянного. Заметьте, с Цезарем она ни разу не говорила о любви. А с Антонием все время звучат декларации о любви, от которых в какой-то момент даже начинает подташнивать. Но если вы вслушаетесь внимательно, то услышите: их любовь друг к другу – это бессознательная тоска по утраченному объекту, и отражение этой утраты они нашли друг в друге.
Они, как в зеркало, смотрят в нехватку друг друга – это и есть любовь. Им обоим, как сироткам, очень не хватает Отца, которого у них забрали. Они оба потеряли – и существуют, как двое выживших после кораблекрушения. Если быть более циничными, то можно сказать, что один после этого медленно спивается, превращаясь в размазню, а другая – лелеет бредовую надежду сохранить бывшего любовника через фантазии о нем, о его мечте и о наследнике. В итоге, втягивая алкоголика в самоубийственную авантюру, в которой, разумеется, побеждает трезвый и циничный расчет того, кому на Цезаря глубоко «положить», – Октавиана.
Я ПОДАРЮ ТЕБЕ ЦЕЗАРЯ
Клеопатра и Антоний пережили одну утрату, и, если всмотреться глубже в момент их встречи, главное, что царица привозит на свидание с Антонием, – это самого Цезаря в виде золотого ожерелья. В истории Клеопатры и Антония все неявно пропитано Цезарем (или пропито Антонием). Цезаря в виде ожерелья она даже тащит в постель с Антонием.
Не стоит обманываться внешним раздражением и ревностью Антония. Когда Клеопатра провоцирует его: «Что, боишься, что Цезарь не разрешит меня взять?» – это лишь поверхностный слой, сознательный. На уровне, который очевиден и первым бросается в глаза, ожерелье Цезаря – это препятствие, которое она провоцирует сорвать, чтобы Антоний смог занять место Цезаря в ее постели.
На более глубоком уровне Антоний в Клеопатре – и через Клеопатру – находит связь с утраченным объектом. Именно это ему бессознательно и нужно. Это ожерелье и само присутствие Цезаря – это именно то, что она преподносит ему в дар. Она, если можно так выразиться, бессознательно дарует Цезаря Антонию таким странным образом. Через себя. «Я знаю, что тебе его не хватает. Как и мне. Нам».
Но мертвый Цезарь – это просто в данном случае имя
