АЛКОГОЛИК, ИГРАЮЩИЙ АЛКОГОЛИКА

Итак, Антоний не в состоянии хотя бы раз сказать Клеопатре нет. Таких мужчин все ранит, они постоянно обижаются: «Ты со мной не считаешься». Порой они начинают «бычить», но в итоге всегда подчиняются женскому требованию. Антоний зависим от царицы. И как многие зависимые, начинает активно демонстрировать перед другими, что он независим, выкрикивая «из-под каблука»: «Потому что я так решил! Понятно?!» Хотя всем понятно, что решила она.

Марка Антония играет дважды будущий муж самой Тейлор Ричард Бертон. С актрисой они познакомились на съемках именно этого фильма, после чего начались их отношения, которые продолжались много лет. Они дважды женились и дважды разводились.

Бертон был алкоголиком, который прекрасно играет алкоголика Марка Антония, со всем причитающимся алкогольным пафосом, жалостью к себе и хронической обидой героя.

Это единственный из главных героев, которому по-настоящему веришь. Жалость – это ключевое чувство женщины рядом с таким мужчиной. И это то, что бессознательно сохраняет такую пару вместе как на экране, так и в жизни.

ЖЕНЩИНА КАК МУЖСКОЙ СОН

Женщина может неосознанно, но очень точно становиться той, кто нужен мужчине. Рядом с Цезарем Клеопатра предстает в одном образе – она олицетворяет его желание, его потенцию, она – это то, в чем стареющий герой нуждается. А с Антонием Клеопатра – это вечно требующая и раздраженная, все берущая в свои руки женщина. Но это и есть именно то, что он ищет в ней. Ее доминирование над ним – ровно то, что бессознательно нужно Антонию, хотя он в этом и не признается. И даже будет винить ее в своем провале.

Женщина, как мы говорили, может становиться сном мужчины. Для каждого мужчины она олицетворяет именно ЕГО желание, его недостающее ребро.

Для Цезаря это один сон, для Антония – другой. И перед смертью Клеопатра говорит: «Я всегда словно жила во сне. В чужом сне. И вот наконец чужой сон кончается. Теперь пришел черед моего собственного сна».

В этом слышится какое-то облегчение. Тех, чьим сном она была, уже нет среди живых, ей уже нечего терять, и она может наконец быть собой. Многие женщины чувствуют облегчение, когда остаются наедине с собой: без мужчины ты можешь выдохнуть и перестать играть.

ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК С ЕЕ БЫВШИМ

В фильме отношения Клеопатры и Антония изначально существуют в треугольнике «Клеопатра – Антоний – покойный Цезарь». Антоний появляется в жизни Клеопатры как тот, кто связан с Цезарем, как тот, кому Цезарь безоговорочно доверял.

С самого начала мы видим, как Марк Антоний постоянно «пасется» около женщин Цезаря. Первый раз в кадре он появляется в коротких штанишках рядом с женой Цезаря Кальпурнией. Затем мы видим Клеопатру и Антония плечом к плечу, восхищенно взирающих на Цезаря и готовых вместе поддерживать его амбиции (и его потенцию). Антоний нашел в Цезаре отцовскую фигуру, которой он восхищается.

А Клеопатра для Антония являет собой невозможный для него «фаллос» Цезаря, на который он не имеет права. И она это чувствует. Царица манипулирует этим стремлением Антония к Цезарю с самого начала их отношений, когда прибывает к нему в ожерелье из монет с портретами покойного Цезаря. Этим она сознательно провоцирует ревность Антония.

В этот момент в фильме происходит интересный диалог между героями.

– Тебе необходимо носить его на шее? – возмущается Антоний.

– Днем у царицы не бывает слишком много времени, зато ночью его с избытком. Вот я и заполняю время воспоминаниями, – парирует Клеопатра.

– О Цезаре?

– И о мечте, которая почти сбылась.

Позже пьяный Антоний в ярости заявляется к ее постели:

– Ты спишь со своими воспоминаниями?!

Антоний одержим пьяным желанием: срочно, немедленно, безотлагательно поговорить. Это только разоблачает перед женщиной слабость и зависимость мужчины от нее.

– Я хочу поговорить!

– Лучше в другой раз, – просит Клеопатра.

– Нет, сейчас! Цезарь! Цезарь! Цезарь! Можно побеждать, побеждать… Поставить мир на колени… Но все равно ты не Цезарь! Ты сам знаешь об этом. Будь всех храбрее, всех сильнее, всех мудрее. Но ты не станешь Цезарем! Делай что хочешь, но Цезарь уже сделал это, и сделал лучше. Правил лучше, любил лучше, сражался лучше. Беги куда хочешь, но как бы быстро ты ни бежал, все напрасно: тень Цезаря накроет тебя и затмит весь свет навсегда. Когда ты сказала: «Приезжай в Александрию, когда захочешь», я сказал: «Я приеду сегодня, немедленно!» И зачем? Чтобы поклониться трону, на который тебя посадил Цезарь, чтобы провести переговоры, которые вел Цезарь? Лучше Цезаря не бывает! Поговорить о сыне Цезаря, о ваших с ним мечтах, которыми ты живешь, – о мире Александра, которым будешь править ты с Цезарем? А где же Антоний? Где Марк Антоний? Антоний Великий? Божественный Антоний? Здесь! Он здесь! Позади Цезаря, по правую руку от Цезаря! В тени Цезаря! Ответь, сколько у тебя было любовников после Цезаря? Один? Десять? Все? Ни одного? Они целовали тебя губами Цезаря, ласкали тебя его руками? Его имя ты выкрикивала в темноте? А потом, когда ты оставалась одна, он являлся тебе в твоих воспоминаниях? И его ты молила о прощении?

– Так ты пришел сюда, чтобы с помощью вина и жалости к себе соперничать с Цезарем? – отвечает ему вполне ясно Клеопатра.

ОПЯТЬ Я НЕ ДОГОНЯЮ!

Что мы видим из этого пьяного монолога? Что Марк Антоний все время чувствует себя несостоятельным рядом с образом Цезаря в своей голове. Цезаря, который всегда лучше, выше, сильнее.

Мертвый Цезарь все время присутствует в отношениях пары, с первой до последней секунды. И все их разговоры в итоге сводятся к нему.

И хотя вслух Антоний постоянно претендует на место Цезаря в жизни Клеопатры, в реальности все обстоит как раз наоборот. Он делает все, чтобы НЕ занимать это место. Он все время проваливается. Все время не там, где должен быть. В отличие от Цезаря, Антоний постоянно находится в догоняющей позиции. И раз за разом «не догоняет», что вообще вокруг происходит. Он гонится за своим ускользающим объектом – Клеопатрой: и буквально – когда бежит за ней с поля боя, бросив все, и метафорически – когда в самом конце, догоняя ее, опять «не догоняет», что произошло. Он думает, что Клеопатра уже свела счеты с жизнью, и пытается сделать харакири. Разумеется, неудачно.

– Клеопатра всегда была недосягаема для меня, и я обречен вечно стремиться вдогонку, – произносит он.

Заметьте, Антоний как будто специально делает все, чтобы не занимать