Мне предстояло объясниться с отцом. Покинуть его - это серьёзный шаг, за который я буду в ответе до самой смерти. С замиранием сердца отправилась я поведать батюшке столь неожиданную для всех нас весть...

Глава 32

Неожиданно для меня, отец довольно спокойно принял известие о предстоящей разлуке.

Конечно, он взгрустнул от того, что нам предстоит уехать так далеко и, бог знает, когда мы теперь увидимся, но, с другой стороны, его распирала гордость.

- Вишь ты как, Лира! – от переполнявших чувств у него перехватывало дыхание. - Мэтр Портер как высоко взлетел! Ведь кому поведать, не поверят! Самого короля лечить будет да больших господ при дворе! Ну, дочь, о таком счастье для тебя я и помыслить не мог. Из деревни - да ко двору самого короля! Видно, ваш союз был благословлён самими небесами! Станешь высокой дамой, как супруга придворного лекаря. Матушка твоя покойная, думаю, тоже радуется, наблюдая за тобой с небес. Только не забывай старика-отца-то. Шли весточки о себе. А представится возможность - хоть изредка навещай нас. За меня не тревожься. Я теперь с Мартой как у Христа за пазухой. Есть, кому позаботиться обо мне в предстоящей старости. Благослови Господь вас в вашей новой жизни!

Отец, перекрестив меня, всё-таки не смог удержаться от слёз.

Шон отправил ко двору полное почтения и благодарности письмо, соглашаясь принять должность лейб-медика и извещая о своём скором прибытии. Начались наши сборы к предстоящему путешествию. Добрая Марта хлопотала, как родная мать, помогая мне собирать багаж. Она настояла взять с собой все лучшие платья, что пошили мне к свадьбе.

- Тебе, доченька, теперь придётся рядиться не хуже знатной дамы. Потому собрать в путь нам тебя должно, как принцессу, - наставляла меня моя новая матушка. – Пусть господа, с которыми ты станешь водиться, видят, что дочь Лидса - не из нищей семьи.

В дни перед отъездом Шон всё время пропадал в госпитале, давая ученикам последние советы и наставления. Я тоже зашла в нашу больницу на прощание, и светлая печаль заполнила моё сердце. С грустью оглядела палаты, кабинеты и драгоценные инструменты, над разработкой которых мне пришлось немало потрудиться и копии которых я попросила отца изготовить, чтобы забрать с собой. Даже суета сестёр-монахинь в больничных покоях уже не раздражала, как порой прежде… Всё это успело стать родным. Конечно, детище наше принесёт ещё немало пользы и городу, и окрестным деревням. Но о моём вкладе в это начинание вряд ли кто вспомнит. Я не думала о лаврах и почестях, но начала испытывать к своему творению те же чувства, какие наверно мать испытывает к ребёнку…

Перед отъездом я успела исполнить своё обещание судье, выступив в роли крёстной матери его первенца. Мальчика, как и обещал судья, назвали Шоном в честь его спасителя.

Церемония крестин прошла с особой теплотой и должной торжественностью. На память, как и требовал обычай, я подарила своему маленькому крестнику серебряный образок с ликом святого.

И вот пришёл день расставания. С вечера всё было готово к дороге. В экипаже Шона разместился его и мой багаж и саквояж с врачебными инструментами.

Наутро коляска жениха с запряженной четвёркой добрых лошадей уже ждала нас. Отец со вдовой то и дело целовали и крестили нас с Шоном, пряча наворачивающиеся слёзы.

Марта на прощание надела мне на шею подарок - серебряный крестик на розовой ленточке.

Я крепко прижалась к груди отца. За то время, что прошло с моего появления в этом мире, он стал мне таким родным… Ранее я подобных чувств не испытывала… Конечно, рядом со мной будет любимый, но здесь останется частичка моего сердца. Не в силах выразить словами всё то, что чувствую, я просто прижала к щеке отцовскую ладонь и сказала:

- Люблю тебя, батюшка. Вечно любить буду.

Кузнец, смахнув слезу, с чувством чмокнул меня в щеку.

- Ну, с Богом, доченька и будущий зятёк! Не забывайте своих родителей! И смотрите мне, чтобы без моего первого внука в другой раз не приезжали!

Все заулыбались в ответ на это пожелание. Ну что ж, пора. Наша коляска тронулась.

- Вот и начинается наша новая жизнь, - приобнял меня Шон, когда мы уселись в экипаж. - Ну, милая, не вешай нос. Супруге лейб-медика это не к лицу.

Я поняла желание любимого отвлечь меня от грустных мыслей и благодарно прижалась к его груди.

Пыльными дорогами двигалась наша коляска по пути в Лондон. Лето было в самом разгаре, и природа радовала глаз яркими красками. Из окна экипажа мы любовались живописными пейзажами, раскинувшимися по обе стороны дороги. Покрытые цветами зелёные поля сменялись густыми лесами. Звонко пели птицы и шумели ручьи. Временами дорога проходила через небольшие деревеньки, где жители при виде нас почтительно снимали шапки, полагая, что едут важные господа.

Надо сказать, что Шон выбрал толкового кучера. За все дни пути, благодаря его знанию дороги, ночь ни разу не застала нас в лесу или поле. Мы ночевали то в придорожных харчевнях, то на постоялых дворах с гостеприимными хозяевами и сносной постелью, то в крестьянских домах лежащих на пути деревень.

Постепенно окрестности становились всё более оживлёнными, говоря о приближении к цели. Наконец, после нескольких дней довольно скучного путешествия, вдали показались величественные городские стены. Неужели Лондон?

- А ты бывал ранее в столице, милый? - немного волнуясь, спросила я жениха.

- Нет, Лира, мне тоже прежде не доводилось там быть, - признался Шон. - Я же простой провинциальный лекарь, куда мне до столичных высот. Всё это благодаря тебе, родная. Если бы не слава нашей лечебницы, вряд ли я мог бы мечтать о карьере придворного лекаря. Ты - мой ангел-хранитель и путеводная звезда!

- Думаю, эта практика принесет тебе, как медику, бесценную пользу, - ответила я. - Интересно, чем болеют короли и высшая знать?

Шон задумался над моим вопросом. А в это время мы подъезжали к границам сердца Англии. Коляска наша рысцой приближалась к стенам средневекового Лондона. Вот она, седая древность! Я словно попала на страницы исторического романа! Неужели мы будем жить в самом сердце Англии, мало того, в резиденции королей? Мысли мои путались от переполнявших эмоций.

Я с восторгом смотрела на величественные стены, издревле защищавшие город от врагов. На них стояли стражники, зорко обозревавшие окрестности.

При въезде в ворота столицы нас допросили о цели прибытия,