прицеле — снег» — одним из главных действующих лиц является стошестидесятимиллиметровый миномет. Его жерло вздымается к небу. Начальник Снежной службы Аккуратов командует: «Огонь!» Рвутся мины на снежном откосе. И вот уже хлынул вниз валик снега. Дикторский голос объясняет, что лавина эта никому не опасна.

«Обезопашивание» — такое слово придумали в цехе противолавинной защиты для определения деятельности минометчиков и наблюдателей, визуально контролирующих состояние снега на склонах. Отчуждающие эти слова — «обезопашивание», «визуально», если переложить их на человеческий язык, означают, что надо подвязывать альпинистские кошки и лезть в десятибалльный буран на Юкспор, Расвумчорр, на Апатитовую гору, рыть в снегу шурфы и на разной глубине измерять динамометром силу сцепления снега.

Снег — в состоянии «неустойчивого равновесия»; фирновые образования, перекристаллизация, угол залегания пластов, воздействие метелевого переноса — любой из этих природных факторов может каждый миг оторвать снег от каменного бока горы. Иной раз стоит давнуть на снег башмаком — и хлынет лавина...

Однажды два охотника ушли под воскресенье в Саамскую долину охотиться на лис. Может быть, лавина упала от выстрела, а, быть может, сама по себе вышла из «неустойчивого равновесия». Охотников разыскать не удалось. В Саамской долине белым-бело, ни следочка.

Обезопашивание — это тоже опасно.

Кинооператор Саша Иванов снимал фильм «На прицеле — снег». Он хотел подобраться с камерой поближе к разрывам мин и заснять в упор снежные фонтаны. Осколки со смертельной серьезностью просвистывали над операторской головой. Как на войне…

Мы с Гербером спустились с Юкспора утром, шахтные механизмы мигом доставили нас на подошву горы. Подземный трамвай довез до устья штольни. Мы прошли еще немного вдоль рельсов и переступили через необозначенный порог меж подземельем и поднебесным миром. И, хотя подземелье все было сплошь освещено электричеством и можно раскатывать по нему в трамвае и в лифте, было счастьем шагнуть на снег, — вольный воздух был холоден, плотен и свеж, хотелось откусывать его, как антоновское яблоко, набирать полон рот и проглатывать...

Кировск весь поместился на дне хибинского цирка. Из центра города улицы поднимались в гору. По одной такой улочке я добрался до цеха противолавинной защиты.

Начальник цеха Василий Никанорович Аккуратов сидел у себя в кабинете над портативной пишущей машинкой, стучал по клавишам — не бойко и со вниманием. Пиджак он снял и приспустил узел галстука. Шея его и лицо кирпично краснели над белым воротничком рубашки: человек помногу бывал на ветру. Он поднялся пожать мне руку. Своим ростом и статью, крупным овальным лицом с высокими залысинами, дубленой кожей, разработанными большепалыми руками Аккуратов похож был на крестьянина.

Он спросил, как дела на Юкспоре. Я похвалил тамошнюю природу, порядок, комфорт и квашеную капусту...

Аккуратов дал мне прочесть лежавшую перед ним бумагу. Она была написана по-английски и начиналась торжественно: «Дорогой сэр!» Я прочел это вслух. Аккуратову стало смешно. Должно быть, смеялся он часто, кожа привычно сбежалась в длинные и коротенькие морщинки около глаз. От смеха аккуратовское лицо сделалось добрым, лукавым.

— Это я — дорогой сэр... В Швейцарию приглашают. Там международный симпозиум по борьбе с лавинами созывается, в апреле как будто... Выступить мне предлагают. Вот над докладом корплю...

Этот доклад Аккуратов произнес, когда пришло время. Побывал он также и в Австрии. Централизованной, поставленной научно Снежной службы Аккуратову не смогли показать в туристских, спортивных Альпах.

В добывающих руду Хибинах Снежная служба смогла обезопасить построенный в угрожаемой лавинной зоне комбинат «Апатит» от внезапных ударов снега.

Начальник цеха противолавинной защиты волен остановить работы, эвакуировать людей. Его требования исполняются без обсуждений диспетчером и начальником комбината.

— Ну, как там Илья Константинович? — спросил меня Аккуратов.

— Автомобиль свой начнет ремонтировать, три часа на корточках перед ним просидит, и хоть бы что.

— Да, он такой…

«Снежная вахта! Снежная биография! Снежная профессия!». Мне хочется заговорить фразами газетных очерков о Василии Никаноровиче Аккуратове.

О нем много писали. Выпущенная Гидрометеоиздатом книга о нем так и называется: «Снежный человек из Хибин».

Но постараюсь себя ограничить просто перечнем данных биографии Аккуратова.

Василий Никанорович окончил перед войной ремесленное училище в Кировске, по специальности столяра. Работал. На войне получил специальность артиллериста. Командовал батареей гаубиц. Вернувшись в Хибины, пришел в снежный цех. Стал классным горнолыжником, чтобы ловчее было лазать по хребтам. Профессионально освоил кинодело и фотографию — чтобы от кадра к кадру, от снимка к снимку следить за рожденном лавины. Осилил, овладел суммой знаний о снеге, постиг снег эмпирически — в полярных метелях. Непрерывной тренировкой ума, чтением, экспериментом, целенаправленной самодисциплиной Аккуратов воспитал в себе ученого, стал вровень с высшими достижениями гляциологических, метеорологических, физических исследований природы снега. В избранной Аккуратовым области науки движение вперед немыслимо сейчас без использования его трудов и опыта.

Но вузовского диплома пока что нет у Василия Никаноровича. Он — самоучка.

Как это ни парадоксально, основоположник целого направления в науке о снеге, создатель практической методологии борьбы с лавиной, автор солидных трудов и академических учебников Илья Константинович Зеленой тоже не имеет ученых званий. И документа о высшем образовании нет в его личном деле.

Один раз чуть было по присвоили Зеленому звание кандидата наук. Одна из его работ по метеорологии была принята как кандидатская диссертация. Министерство высшего образования, ввиду особых научных заслуг Зеленого, разрешило ему, человеку без институтского диплома, сдавать экзамены кандидатского минимума. Зеленой уже выдержал было экзамены по марксизму-ленинизму и немецкому языку... Разошелся — и подивил экзаменаторов: сдан под горячую руку на пятерку еще и французский... Но тут подоспела важная работа по военной науке, которую некому было выполнить, кроме майора Зеленого: экзамены он позабросил, потом и вовсе поставил крест на своем кандидатстве. Больше не возвращался к этому делу.

Предки Зеленого были дворяне, военные люди, достигали высоких, генеральских и адмиральских, чинов. О самодурстве одного из них — одесского губернатора Зеленого — в конце прошлого века по всей России ходили анекдоты. Контр-адмирал Александр Зеленой, перейдя на сторону революции, командовал эскадрой, отличился в Ледовом походе в 1919 году, стал начальником военно-морских сил Балтийского моря, членом Реввоенсовета Республики...

«Я однажды лекцию читал в академии, — рассказывал Илья Константинович, — о причинах ошибок при стрельбах. Разные причины: одни нужно искать в заряде, другие — в метеоусловиях. Одно дело — ближние стрельбы, другое — дальние... В общем, увлекся. Слушали меня высшие военачальники: генералы, адмиралы... После лекции меня подзывает начальник академии, что-то такое говорит. А я возбужден, в трансе... Отвечаю ему: «Лекция удалась. Я доволен...» Он