— Пусть строит свои банки и мануфактуры, — сказала она решительно. — Это всё равно в конечном итоге будет твоим. А твой трон, рано или поздно, вернётся к тебе, когда мы с тобой справимся с этими недоумками.

Фауст кивнул, но чувствовал внутреннюю тревогу. Он проклинал себя за то, что так легко поддался убеждению Яраша, позволив себя втянуть в этот план, привыкнув снова играть роль ученика. Теперь его разум неотступно грызли сомнения: "Что если воскресить Марвика Бездушного будет ошибкой?"

Он бросил взгляд на снежный пейзаж вокруг, видя, как снег накрывает поля и редкие леса словно покровом тишины. Было слишком поздно отступать, но эта мысль не давала ему покоя.

— Скажи, Лина, — неожиданно спросил он, прерывая молчание, — тебе не кажется, что этот план... слишком рискованный? Какова вообще польза от этого Марвика? Почему Яраш так уверен, что он будет нам полезен?

Лина пожала плечами и покачала головой:

— Может, потому что Яраш, как и все маги, видит лишь возможности, а не последствия? — Она взглянула на него серьёзно. — Но у нас нет другого выбора. Ты сам дал обещание, и отказаться сейчас... — Она не закончила, но Фауст понимал её намёк.

— Я знаю, — вздохнул он. — Честно говоря, мне не хочется убивать рыцарей и невиновных людей. Марвик... он ведь может быть таким же врагом, как и союзником. А нашему плану нужен союзник, а не очередной безумец с жаждой мести.

Лина усмехнулась, поигрывая поводьями своей лошади:

— Мы уже перешли точку невозврата, мой король. Главное — не показывать сомнений. Как только мы вернём череп, всё станет проще. — Она посмотрела на него, и в её глазах читалась непоколебимая уверенность. — Мы справимся. Ты всегда находил выход из сложных ситуаций.

Фауст кивнул, но сомнения всё ещё оставалось где-то глубоко внутри. Вскоре они достигли очередного поворота, который увел их подальше от людских глаз и суеты королевства, в ещё более заснеженные и опасные земли.

Глава 10. Возвращение верного вассала

Глава 10. Возвращение верного вассала

Снег наконец прекратился, и мягкие лучи зимнего солнца едва прорывались сквозь облака, серебряным светом заливая дорогу. Фауст и Лина ехали осторожно, когда вдали заметили знакомые контуры заставы Ливонии — строгие башни, окруженные высокими стенами, над которыми развевался красный флаг с белой головой льва.

Но их внимание внезапно отвлекли два оборванных путника, выскочивших на дорогу с перекошенными от ужаса лицами. Испуганные и изможденные, они махали руками и кричали:

— Нежить! Нежить! Помогите, ради бога!

Фауст натянул поводья, остановив лошадь, и обернулся к ним:

— Что случилось? Где вы видели нежить?

Но те лишь продолжали выкрикивать бессвязные фразы, отчаянно тыча пальцами в сторону леса. Лина с тревогой нахмурилась и подала знак, чтобы они поехали проверили, что там такое. Свернув с дороги, они направились в указанное направление, держась настороже.

Среди заснеженных деревьев вырисовывалась одинокая фигура. Она приближалась к ним, шатаясь, но двигалась уверенно, не как обычная нежить. Фауст замедлил лошадь, вглядываясь в приближающегося незнакомца. Он ощущал исходящий от него аспект смерти — это было что-то уникальное, не похоже на привычных зомби или упырей.

— Взгляни, — тихо сказал он Лине, показывая на мужчину. — Это не простой мертвец. В нем что-то особенное.

Лина прищурилась, присматриваясь. Незнакомец, наконец, подошёл ближе, обнажая лицо: почти полностью лысый, с густыми усами, лицо его было измождено, но в глазах горела странная ярость. Кольчуга на нем была прорвана в нескольких местах, особенно выделялся большой кровавый след, темный и почерневший, будто останки древнего ранения. Грязь покрывала его одежду и лицо, но в его движениях чувствовалась непоколебимая решимость.

— Мой король! — внезапно закричал он, рухнув на колени перед Фаустом, обнажив голову. — Наконец-то я нашел вас!

Фауст замер, узнавая этот голос, и медленно спешился, его сердце застучало быстрее.

— Игорь? — прошептал он, чувствуя, как в груди поднимается волна давно забытой боли и воспоминаний.

Перед ним действительно стоял Игорь Черровис, младший брат Эдмунда. Когда-то он был одним из немногих дворян, кто сохранил верность Фаусту до последнего. Он открыл ворота родового замка армии лоялистов, когда Фауст вел сопротивление, и отказался подчиниться брату. Его предательство в глазах Эдмунда стоило Игорю жизни.

— Что с тобой случилось, Игорь? — спросил Фауст, стараясь сдержать охватившую его тревогу. — Как ты оказался здесь?

Игорь поднял голову, в его глазах блестели слезы.

— Я... помню только, как мой брат сразил меня. — Он провел рукой по почерневшему следу на кольчуге. — Я видел, как наши стены падали, как его войска ломились внутрь. Я встал на его пути, и он проломил мне грудь копьем. — Игорь вдруг замолк, его голос задрожал. — А потом... тьма. Я очнулся под землей, в полной тишине, и меня переполнила одна мысль — выживи, найди его, помоги своему королю. Я... я должен был служить вам, мой король. Я не знаю, почему, но что-то вело меня, поднимало из мрака.

Фауст замер. Он понял, что стоит перед ревенантом — редчайшим феноменом среди нежити. Это был воин, поднявшийся из мертвых по собственной воле, движимый последней и самой глубокой клятвой. Ревенанты, как правило, стремились к мщению, не успокаиваясь, пока не завершат свою задачу. Но этот был другим: его клятва была