дверью, как всегда, скучал одетый в спортивные штаны и безразмерную кожаную куртку человек, но теперь чуть поодаль прогуливались, посматривая по сторонам, еще двое парней. Как только Коробов приблизился лунатической походкой к двери и произнес обычное «я к Косте», оба гуляющих охранника подошли и встали у него за спиной.

— Руки подымай, — велел сидящий на стуле.

Коробов послушно вытянул руки в стороны. Двое стражей нехотя поводили ладонями по его одежде и довольно небрежно ощупали карманы.

Дежурящий у двери человек, выполняющий, по-видимому, еще и обязанности секретаря, лениво оторвался от стула, приоткрыл дверь и, просунув голову в щель, сказал:

— К тебе толстяк пришел.

— Что за толстяк? — послышался из-за двери.

— Да был тут недавно… — неуверенно промямлил колоритный страж.

— Ну давай его сюда.

Василий Иванович зашел в подсобку и исподлобья уставился на смотрящего за рынком.

— Вот тебе раз! — усмехнулся Рываев. — Гражданин бывший вертухай к нам пожаловал. Ну, чего скажешь?

Коробов открыл рот, но совладать с собою не смог, выдавив лишь несколько нечленораздельных звуков.

— Чего-чего ты там бормочешь? — раздвинув губы в глумливой улыбке, переспросил уголовник.

Тут многолетний, постоянно мучающий Коробова страх неожиданно сменился лютой злобой на всех и вся, и злость эта сейчас сконцентрировалась на тщедушной фигуре Рываева. Именно в ухмыляющейся рываевской роже Василий Иванович видел причину всех своих неудач и несчастий скверно прожитой жизни.

— Что скалишься, бацилла лагерная?! — заверещал он истошным голосом. — Удавлю гада!!!

Коробов ринулся к столу. Его правая рука сразу же наткнулась на холодную сталь пистолета. Рывком вскинул он руку с оружием, целясь прямо в ненавистную физиономию бывшего лагерника.

Увидев смотрящее на него круглое отверстие пистолетного ствола, Рываев, нервно дернувшись всем телом, так резко вскочил на ноги, что у него за спиной загрохотал опрокинутый стул. Уголовник чуть присел, втянул голову в плечи, зажмурил глаза и весь сжался, ожидая выстрела… А выстрела не последовало. Коробов изо всех сил давил на спусковой крючок пляшущего в его ватных руках пистолета. Указательный палец пенсионера заныл от боли, но оружие упорно молчало, отказываясь повиноваться Василию Ивановичу.

Противно скрипнула несмазанными петлями металлическая дверь, которую Коробов, вопреки полученным инструкциям, забыл закрыть на засов. Совсем обезумевший от страха Василий Иванович подскочил как ужаленный и резко повернулся на скрип, при этом зажатый в его кулаке пистолет, описав причудливую дугу, уперся прямо в лицо вошедшему в комнату Волгину.

Михаил Ильич даже ухом не повел.

— С предохранителя надо снять, Коробов, — укоризненно заметил он. — Что ж вы за идиот-то такой! А еще в конвойных войсках служил…

В ответ Василий Иванович как-то совсем уж дико заскулил.

— Положите пистолет на стол и выйдите отсюда, — скомандовал Волгин.

Коробов не тронулся с места, продолжая как заведенный нажимать пальцем на курок. Михаил Ильич, видя, что пенсионер находится в невменяемом состоянии, схватил его за шкирку, выдернул из рук пистолет и вышвырнул несостоявшегося ликвидатора за дверь. Обернувшись к застывшему на месте Рываеву, Волгин уселся за стол, положив отнятое оружие прямо перед собой.

Смотрящий за рынком стоял на полусогнутых ногах, упираясь спиной в стенку и не отрываясь смотрел на лежащий на столе пистолет. Больше всего он походил на загнанного за красные флажки зверька, чующего свою скорую гибель. Глаза бывалого уголовника, округлившись до огромных размеров, остекленели, оскаленные коричневые зубы клацали в такт бившей его крупной дрожи.

— Повезло вам, Рываев; с таким фартом долго жить будете, — сказал Михаил Ильич, усаживаясь за стол. — А может, и не будете… — тут же оговорился он, посмотрев на уголовника прищуренным взглядом. — Сядьте-ка вон на тот стул.

Смотрящий несколько раз моргнул, после чего взгляд его стал более осмысленным, но с места не сдвинулся.

— Сел, я сказал! — рявкнул Волгин. — И руки на стол, чтобы я видел!

После привычного его уху окрика Рываев сразу очнулся и послушно сел за другой конец стола, положив руки перед собой.

— Вот так лучше, — спокойно сказал Михаил Ильич. — Теперь советую взять себя в руки и напрячь память как следует. Если вспомнишь то, что мне надо, останешься в живых, если нет… — Волгин положил руку на пистолет. — Понял меня?! — снова повысил голос Михаил Ильич.

Навыки, полученные Волгиным за годы службы в оперчасти, возымели свое действие, да и Рываев приобретенные на зоне привычки не позабыл.

— Понял, — тут же согласился смотрящий. — Чего надо, гражданин начальник?

— ЗК Лялин по кличке Лужёный. Помнишь такого?

— Может, и помню… — нехотя ответил бывалый лагерник. — Погонялово не редкое…

— Это тот, которого вы с Коробовым того… на лесопилке, — глядя в упор на сидевшего перед ним зэка, сказал Волгин. — Так понятнее?

— Да понял я, понял, — опустив глаза, сдался Рываев.

— Меня интересует, что за татуировки у него были?

— Да он весь был расписан… — неуверенно ответил Рываев. — У него ж ходок-то было…

— Дурака валять не надо!

— Ну была у него одна наколка на пузе. Блатные такие не носят. Надпись перевернутая. Вроде как для того, чтобы самому прочитать.

— Что написано?

— «Одиннадцать петухов».

— Чего-чего? — не поверил Волгин.

— Так и написано, начальник, — заверил Рываев. — Я сам не понял, чего это такое у него. Потому и запомнил.

Пальцы правой руки Волгина, лежащей поверх пистолета, обхватили рукоятку, щелкнул предохранитель, и тут же раздался выстрел. Многолетние тренировки в тире не прошли для Михаила Ильича даром; простреленная голова Рываева сначала рывком откинулась назад, а потом упала на стол между его руками.

Волгин встал из-за стола и распахнул дверь. Четверо подручных Артёма с трудом втащили в комнату грузное тело Коробова. Михаил Ильич достал из кармана платок и, тщательно протерев рукоятку пистолета, вложил его в правую руку мертвого пенсионера.

В то же самое время Хайзаров и Горский азартно обсуждали планы по поиску драгоценностей. После того как Михаил Ильич Волгин сорвался с места и помчался на Васильевский остров, оставшиеся на кухне конспиративной квартиры в Рыбацком компаньоны продолжили держать совет. Убегая, Волгин попросил их обязательно его дождаться, что они ему и пообещали.

Хайзаров, которому