вынуждены содержать ее до конца жизни или следующего замужества.

Продавец принесла три коробочки, покрытые черным бархатом, внутри которых на красном бархате в специальных ячейках были золотые кольца с бриллиантами фирмы «Тиффани». Все три камня круглой огранки с пятьюдесятью восемью гранями; два чистоты VVS2 и третий VVS1 — с очень незначительными включениями, подтверждающими, что являются природными, а не синтетическими; два весили по две целые восемь десятых карата (карат — две десятые грамма) и при этом один выглядел чуть больше, третий — две и семь десятых, но был бесцветными наивысшей категории D, а не Е и F, как предыдущие. Я выбрал его и спросил цену.

— Это самое дорогое, двенадцать тысяч девятьсот девяносто новых долларов, — ответила продавец и похвалила, как догадываюсь, чтобы «подсластить» высоковатую цену: — Впервые вижу мужчину, который так хорошо разбираешься в бриллиантах!

— Отец был огранщиком, учил меня, хотел, чтобы пошел по его стопам, — соврал я.

— Война столько судеб сломала! — тяжело вздохнув, молвила женщина.

Я позвал Бланку, предложил померить кольцо.

— Для кого это? — спросила она, надевая его на безымянный палец правой руки.

— Подошло? — задал я встречный вопрос.

— Да, — подтвердила она.

— Тогда для тебя, — сказал я.

— Это…? — запнувшись от волнения, произнесла смущенная девушка.

— Ритуалы оставим до окончания войны, — предложил я и расплатился картой.

— Это же целое состояние! — воскликнула Бланка Гловер, получив от продавца коробочку с фирменным паспортом на алмаз и чек.

— Ты недовольна⁈ — шутливо изобразил я удивление.

— Мне понравилось, конечно, только… — что именно «только», она так и не сказала, вместо этого поцеловав меня в щеку.

59

Как и предсказывал наш командир полковник Джордж Вебер, Висконсин оказался в окружении после падения Миннеаполиса. Сражаться там не захотели, запросили разрешение на проезд через Иллинойс в Индиану. Им выдвинули условие: только на легковых машинах, оставив все тяжелое оружие и бронетехнику. После коротких переговоров стороны пришли к соглашению. Колонна выдвинулась из Мадисона и Милуоки по Тридцать девятому межштатному хайвэю через Рокфорд до Блумингтона, откуда по Семьдесят четвертому межштатному поехали в сторону Индианаполиса. Автомобили двигались по обоим направлениям, растянувшись на несколько километров. Сперва всё было хорошо, а на подъезде к Данвиллу, всего в нескольких километрах от штата Индиана, колонну чисто в нагло-саксонском духе накрыла кассетными бомбами наши восемнадцать бомбардировщиков «В-2 Дух» из Пятьсот девятого бомбардировочного крыла, перелетевшего из штата Миссури на базу имени Френсиса Уоррена в самом начале Второй гражданской войны. Каждый самолет мог нести до восемнадцати тонн боеприпасов. Формально для такого нападения повод был, потому что в колонне двигалось несколько бронированных автомобилей. Их можно было бы уничтожить вертолетами, не повредив по большому счету остальные, но нарушение договоренностей простить вот так запросто нельзя. Коллективная ответственность. Неформально бомбежку окрестили Данвиллской бойней и даже военным преступлением. Наше командование на подобные заявления внимания не обратило. Военными преступниками бывают только проигравшие.

К этим событиям имел отношение мой старый знакомый капитан Серхио Васкес, пилот разведывательного самолета «Локхид Ю-2», которого с месяц назад перекинули на базу «Форт Карсон», чтобы сразу доставлял информацию командованию. Он наблюдал за колонной с воздуха и первым засек в ней бронированные автомобили. После того, как информацию подтвердили и наземные наблюдатели, приняли решение нанести удар. Я случайно увидел пилота на улице возле общежития, в котором жили одинокие офицеры. Он ждал машину с аэродрома.

Я остановился и позвал:

— Капитан Васкес, садись подвезу!

Он не сразу узнал меня:

— Не ожидал увидеть тебя здесь, тем более, в форме «зеленого берета».

— Скучно стало в национальной гвардии, — признался я.

— Да, на новом месте скучать не дадут, — согласился он. — За что получил первого лейтенанта?

Я рассказал о разгроме бронетанковой колонны на выезде из Чикаго.

— Был очевидцем этого боя с высоты семьдесят тысяч футов, поэтому именно тебя не разглядел! — шутливо сообщил капитан Серхио Васкес.

— Ты летаешь на разведку над вражеской территорией⁈ — удивился я.

— Только там, где точно известно, что нет дальнобойных комплексов противовоздушной обороны, поэтому по большей части я сижу без дела, — ответил он.

Тут я и напомнил:

— Ты обещал мне показать свой самолет изнутри. Я прочел все инструкции, что ты давал. Хотел бы посмотреть, как это выглядит.

— Сейчас доложу командиру, что приехал, что готов к вылету. Наверняка прикажет быть в готовности номер два — сидеть в комнате отдыха. Так что пойдем к самолету, покажу всё, как обещал, — предложил он.

Да, авиатехника сильно шагнула вперед. Если бы я попал сюда из тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, то тупил бы со страшной силой. Но я пропустил всего-то полтора десятка лет, поэтому электроника не смущала меня. К тому же, инструкции почитал. Они для военнослужащих всех армий пишутся в расчете на квадратного тупицу. Капитан Серхио Васкес рассказал и показал, что для чего в кабине, ответил на мои вопросы, сделав вывод, что кое-какие знания у меня есть.

— Как-нибудь, когда тебя не будет на базе, чтобы не имел неприятностей, заберусь в самолет и полетаю немного, — как бы в шутку сказал я.

— Это вряд ли, — отмахнулся он. — Ты не сможешь даже двигатель запустить, пока не наберешь правильный код, — показал он на небольшой пульт внизу на правой панели, похожий на кодовый замок на дверях в подъездах многоэтажных домов.

— Поберу код, не впервой! — как бы продолжая шутить, произнес я.

— Это вряд ли, — усомнился он. — После каждого неправильного набора система блокируется на некоторое время. После третьего — на сутки. Однажды у меня после пьянки вылетело из головы, что код поменяли. Нас заставляли менять их каждый месяц. Ввожу старый — не запускается. Думал, ошибаюсь при наборе. В итоге пришлось компьютерщика вызывать, чтобы разблокировал и вернул старый код. С тех пор не менял его.

Я пригласил его вечером в бар, напоил от души, но капитан Серхио Васкес не кололся, код не говорил. Ладно, не так уж и хотелось. Полетаем на каком-нибудь другом самолете.

60

Одна наша группировка осаждает Индианаполис, вторая — Детройт. Я в последней, потому что ответил утвердительно на вопрос «Кто-нибудь бывал в этом городе?». Сейчас Детройт называют Столицей ржавчины. После того, как автомобильные заводы были выведены заграницу, где дешевле рабочая сила, народ начал сваливать