меня повторяться.

От жары и холода у меня голова идет кругом.

Даже если он зол на Ксандера, он не имеет права обрушивать свой гнев на меня, когда я не сделала ничего плохого.

Я ненавижу, когда люди используют более слабого соперника в качестве боксерской груши для сцеживания своих эмоций.

Удар хлыста обрушивается на мою спину снова и снова. Я кричу так громко, что у меня закладывает уши.

Я вздрагиваю от случайного видения. Что, черт возьми, все это значит?

– Эльза?

Мой взгляд перебегает на Эйдена, который крепко схватил меня за плечи, предотвращая падение.

Погодите. Неужели я только что… отключилась?

Пытливые глаза Эйдена заглядывают мне в душу.

– Что только что произошло?

– Ничего.

– Я не лгу тебе, так что прояви уважение в ответ и не лги мне, черт возьми.

– В ответ? – Я высвобождаюсь. – Ты и слово «уважение» даже не должны быть в одном предложении.

– Что с тобой только что произошло?

– Я не хочу тебе говорить.

Как он смеет требовать этого, когда, черт возьми, спровоцировал это видение?

– Или скажи мне, или я вытяну ответ из тебя. – Он сжимает мою челюсть. – Я все равно узнаю, но вот каким образом, зависит от тебя.

К черту его и его игры разума.

Все, чего я хочу, – это свернуться калачиком в темном маленьком уголке.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь высказать ему все, что думаю, открывается входная дверь, и на улицу выходит Ксандер с глубокой морщиной между бровями.

Я пользуюсь минутным отвлечением Эйдена, бегу в дом и запираю его.

Я остаюсь за дверью и выглядываю в высокие окна гостиной. Ксандер направился к своему дому. Эйден остается там, где я его оставила, уставившись на дверь.

Проходит десять секунд.

Двадцать.

Тридцать.

Шестьдесят.

С непроницаемым лицом он следует за Ксандером.

Мой телефон вибрирует в заднем кармане, и я подпрыгиваю.

Эйден: Королева или пешка.

Эйден: Ты же не хочешь, чтобы я делал этот выбор за тебя.

Со стоном я выключаю телефон и засовываю его обратно в карман.

К черту его и его дурацкие игры.

Мои глаза закрываются, а затем открываются, когда видение вновь обрушивается на меня.

Только это было не видение, не так ли? Воспоминание.

Что-то, что произошло в моей жизни.

Глава 23

– Напомни, чтобы я больше никогда не пила. – Ким стонет, сидя за рулем своей машины.

Она проклинала меня всеми возможными способами, когда я разбудила ее сегодня утром. Она кажется похожей на человека только потому, что я дала ей «Адвил», а Кириан помог мне приготовить горячий суп на завтрак.

Если бы не школа Кира, она, возможно, никогда бы не вышла из дома.

Ее волосы собраны в небрежный пучок на макушке, а форма едва ли выглядит свежей.

Я тоже не в лучшей форме.

Сон ускользал от меня большую часть ночи – я прогнала его, выпив галлон кофе.

Мысль о кошмарах привела меня в ужас. Я не сплю после видений, как называет их доктор Хан.

Видения.

Как будто я экстрасенс или что-то в этом роде.

Это были воспоминания, а не видения.

Чтобы прогнать их, я изучала и перечитывала «Искусство войны» Сунь-цзы и, возможно, шпионила за домом Ксандера с балкона Ким.

Эйден провел там ночь – его машина осталась на подъездной дорожке. Я надеялась, что родители Ксандера были дома, чтобы предотвратить любые заговоры об убийстве между забастовщиками «Элиты».

Я задремала после рассвета, а когда проснулась, машины Эйдена уже не было.

– Я дерьмово выгляжу, не так ли? – спрашивает Ким.

– Не хуже, чем я. – Я вздыхаю, затем поворачиваюсь к ней лицом. – Что на самом деле произошло прошлой ночью?

– Помимо пьянки? – Она ударяется головой о спинку сиденья. – Я почти ничего не помню.

– Когда Ксандер нес тебя прошлой ночью, ты спросила, простит ли он тебя. Что это значит?

Она бросает на меня испуганный взгляд.

– Ксандер нес меня на руках?

– До твоей комнаты.

– И ты ему позволила?

– В свое оправдание скажу, что я не могла занести тебя внутрь сама.

– Черт. – Ее глаза почти выпучиваются, когда она смотрит на меня. – Что еще я сделала?

Я поднимаю пальцы и считаю.

– Ты потрепала Ксандера по волосам, спросила, считает ли он тебя красивой, потом спросила, прощает ли он тебя, а затем послала его.

Она стонет, склонив голову.

– Кто-нибудь, убейте меня. Давай пойдем домой. Я физически не могу быть сегодня в школе. Я накормлю тебя мороженым и ни слова не скажу об этом твоей тете.

– Я не думаю, что все было так уж плохо, – смеюсь я. – По крайней мере, тебя не поцеловали на глазах у всей школы.

Ким так сильно жмет на тормоза, что я бы упала вперед, если бы не была пристегнута ремнем безопасности.

– Ким!

– Ты… – Она сглатывает, бросая на меня безумный взгляд. – Т-тебя поцеловал Ксандер?

– Ксандер? Нет. Эйден.

– Эйден?

Я приподнимаю плечо, чувствуя себя глупо.

Ее глаза расширяются, но это не осуждающий взгляд.

– Вау… Я не знаю, как это прокомментировать.

– Я тоже до сих пор не могу это осознать. – И все то, что мы делали наедине.

Я кончила. Дважды.

Я со стоном закрываю голову руками.

– Это было на глазах у всей школы, Ким. Я не знаю, что, черт возьми, мне с этим делать.

– Он… тебе нравится? – спрашивает она почти нерешительно.

Нравится?

Эйден дестабилизирует меня. С самого начала он ни разу не взглянул на меня поверхностно. Он вонзил ногти глубже и обнажил те стороны меня, о существовании которых даже я не подозревала. Он играет с запретными струнами, которые пробирают меня до костей.

Я жажду его одержимости. Я начинаю подстраиваться к его тьме.

Но нравится ли он мне?

Чтобы нравиться, нужен определенный уровень доверия, и я могу с уверенностью сказать, что я не доверяю Эйдену.

Или, может быть, я не доверяю себе рядом с ним.

– Нет, – стону я. – Я не знаю.

Ким издает утвердительный звук, как будто она знает, что это значит.

– Но тебе понравился поцелуй?

– Я… не знаю. Может быть? Меня целовали в моей предыдущей школе, но это было не так захватывающе, понимаешь? – Я делаю паузу, глядя на нее сквозь ресницы. – Ты же не собираешься меня осуждать?

– Черт возьми, нет. – Она поворачивается ко мне лицом и наклоняется, чтобы обнять. – Я всегда на твоей стороне, Элли. Тебе нужно какое-нибудь приключение в твоей жизни, и всепоглощающие поцелуи звучат как чертовски хорошее начало.

Я не знала, что нуждаюсь в ее