заклепочник действуют на расстоянии, а резак, молот и топор — только в рукопашной, и меняли тактику. Парни с огнеметом и заклепочником отходили чуть быстрее и чуть в стороны, и уже под их прикрытием отступали рукопашники.

— Ты гляди, — хмыкнул в бороду Борей, — а и горожанам фантазия не чужда.

Но вслух поприветствовал механиков, тем самым обратив на себя внимание.

— Здорово, парни, как жизнь молодая?

— Да вот, тренируется помаленьку, — пожал плечами их старший.

— А как мой молот там вибрационный поживает? — спросил конунг.

— Хорошо поживает, — был ему ответ, — к завтра бы сделали, да вот, увы, сейчас не до этого, если все выживем, тогда и доделаем. А то завтра, может, он тебе уже не понадобится или его уже некому будет делать.

— Не каркай, Артур, — проговорил парень с резаком, тот механик, с которым давеча говорил Борей.

— Согласен, — кивнул конунг, — будем надеяться, что все выживем, что великаны придут, увидят наше войско и не будут в бой лезть.

— Ну если так будет, то приходи на следующий день после победы, мы его тебе и сделаем.

— Тогда на этом и сойдемся, — улыбнулся Борей и отправился дальше смотреть свое войско.

Чем больше смотрел на подчиненных Борей, тем все мрачней становилось его лицо и чернее думы. Люди были не только разномастные, но и по-разному одеты и вооружены. Караульное подразделение было монолитом слаженности и однообразия на фоне остальной пестрой, разнообразной толпы. Конунг радовался, что лесовики все поголовно в молодости ходят в рейды, а во взрослом возрасте это делают редко, но делают по специальному графику. Забыть совсем навыки лесной охоты для лесовика равносильно смерти. Горожане тоже проходили службу в юности все поголовно, но со временем, занимая посты и должности, переставали обновлять свои умения. А зачем? Есть же постоянная армия, караулящая стены Города и его ближайшие окрестности, обычные люди могут жить спокойной мирной жизнью, не изменяя своим профессиональным навыкам с военными. У живших в Лесу людей армии не было, им приходилось защищать до недавнего времени свои небольшие поселения самим. Битва с Кощеем немного изменила поведение лесовиков, выделив и поставив во главе их Китеж, но после многие рода отделились от Китежа и отправились жить на прежние места или нашли себе новые. Поэтому все лесное население базы сейчас патрулировало окрестности, вспоминая, как это делается. Городское же повторяло свой военный устав, но очень медленно. На базу был брошен в основном технический персонал, который привод в руках с юности не держал.

— Растопчут нас эвеки, — пробормотал Борей подошедшему Ньялу, — если выйдем за периметр, то точно растопчут.

— А если не выходить?

— Сидеть за энергетическим щитом?

— Хотя бы.

— Он долго не выдержит, генераторов надолго не хватит при такой интенсивности, а если они подохнут еще раз и насовсем, то мы можем не выигрывать сражение у великанов, ибо потом сдохнем от голода и холода.

— Тогда нужно что-то придумать такое, чтоб нас сразу не смяли.

— Нужно, а что мы можем? — поинтересовался Борей. — У нас из техники только два ковша и то, почти без топлива. Все топливо уходит на генераторы и обогрев.

— Ковши… — задумался Ньял.

— Хочешь ров вокруг базы выкопать? — прищурился Борей, стараясь угадать мысль друга.

— Не вокруг базы, а вокруг войска, — был ему ответ.

— Нах… Зачем? — опешил от сказанного конунг.

— Смотри, мы выкапываем перед городом ров полукругом с площадкой посредине, — стал объяснять Ньял, — и маскируем его под снег. Разведка прячется, а на эту площадку выходят только городские шеренги. Великаны видят, что нас с гулькин нос народу и бросаются в атаку во всю прыть. Тут нам поможет отсутствие у них хорошей разведки, я думаю, эти первобытные варвары до нее еще не додумались. Желание нам отомстить за оскорбление уводом пленников и наша малочисленность должны подстегнуть их на агрессию. И при приближении они валяться в ров, а тем, кто не упал, в спину стреляет разведка, атакуя их с тыла и, возможно, сталкивая тем самым в ров.

— Ну скинем мы их в ров и что будем делать потом?

— Потом используем весь заряд взрывчатки, кой у нас имеется, ее для создания шахт и скважин не жалели, кто после этого останется в живых, придется врукопашную бить. Это, конечно, не панацея, только идея, но она даст нам хоть какой-то шанс на победу, — докончил объяснение Ньял.

— При отсутствии других вариантов, считаю твой план оптимальным для исполнения, — кивнул Борей, — пойду, отдам соответствующие приказания.

Но не успел он отойти и пары шагов, как его окрикнули. Это был Сил, глава разведчиков. С учетом, что все лесовики сейчас были в разведке, под его началом состояла половина населения базы.

— Идут! — крикнул Сил, не дойдя до самого Борея.

— Кто? — от неожиданности спросил конунг.

— Великаны.

— Далеко?

— К утру придут.

— Жеваный волколак! — выругался Борей. — Времени почти не осталось!

Утро застало людей выходящими из узких ворот энергетического периметра. Широкие делать не стали, дабы не провоцировать великанов раньше времени на атаку. Все помнили, чем закончился совсем недавно их первый приход. Повторения никто не хотел.

Солнце светило выходящим людям в затылки, играя своими зайчиками на полированном до блеска металле караульных шлемов и обходя своим вниманием всяких техников с их разноцветными, в зависимости от блока, доспехами. Люди шли не торопясь, медленно переставляя конечности. Борею это было понятно. Кому охота идти почти на верную погибель? Победить великана в честном бою грудь на грудь удалось только его группе, да и то не совсем честно. План знали все, но веры в него было немного. Для большинства жителей базы эвеки ассоциировались с непобедимостью. И это не вселяло в сердца людей ничего хорошего.

Недалеко от базы, глядя в глаза выходящим людям, стояли эвеки. Они уже не скрывались и не таились, а открыто смотрели на своих мелких противников и ухмылялись, чуя вкус скорой победы. Их было больше. Триста сорок семь трехметровых великанов, супротив ста семидесяти пяти храбрецов, вышедших против них. Ни у тех, ни у других сомнений не было по поводу исхода битвы. Оставалось только дожить до конца сечи, чтоб убедиться в правильности прогнозов.

Ветер поднимал из-под ног легкую снежную дымку и бросал ее