от шоссе. Лай собак разносился на мили вокруг. Видимо, поэтому Патрик тут и поселился: соседей поблизости нет и рядом лес, где можно выгуливать собак. Другой причины, чтобы поселиться в таком месте, я придумать не смогла.

Таксист постучал в дверь и велел собакам заткнуться. Я бедной родственницей томилась рядом в ожидании, когда меня впустят в дом.

Пять минут спустя, когда мы с водителем тарабанили в дверь уже вдвоем, я сдалась. Патрика нет, это ясно. Таксист пожал плечами и предложил попробовать войти со двора, потому что заднюю дверь Патрик никогда не закрывает, и я смогу дождаться его дома. Мне это предложение не показалось таким уж удачным: собакам ничего не стоит разорвать непрошеных гостей на мелкие кусочки. Но таксиста это, похоже, ничуть не волновало, поскольку он распахнул заднюю дверь и опять велел собачьей своре вести себя потише, потому что это «свои, Джордж и его друг». Собаки, борзая, боксер и лабрадор, как ни странно, послушно замолчали. Джордж затащил мой багаж в дом и ушел, заверив меня на прощанье, что Патрик непременно скоро будет, он наверняка просто выехал по вызову на соседнюю ферму.

Я устроилась за кухонным столом и стала ждать.

Что я могу сказать о кухне Патрика? После хаоса, бестолковости и неотразимого очарования «Аббатства» было странно снова оказаться в нормальном доме. Итак, кухня у Патрика была маленькая, опрятная и чистенькая, лишенная каких бы то ни было эксцентричных штучек. И еще она была теплая (и в этом был ее плюс). В доме явно имелось центральное отопление.

Собаки дружелюбно (как я надеялась) следили за мной, но я на всякий случай поставила корзину с Джики на стол. Когда мне уже надоело сидеть и я подумывала, а не заварить ли чаю, собаки вдруг вскочили и кинулись к двери. Что же я скажу Патрику?..

Я была смущена и нервничала. Сами посудите, не каждый ведь день человек находит у себя в доме посторонних женщин с обезьянами и прочим скарбом. О господи! А вдруг он решит, что я собралась переехать к нему жить? Я быстро пихнула чемодан за кухонную дверь.

Заскрипела входная дверь, раздался голос Патрика, что-то говорившего собакам. Я открыла рот, чтобы произнести наспех заготовленную речь, но Патрик не дал мне такой возможности.

— Привет, Поппи! Рад тебя видеть. Я встретил по дороге Джорджа, и он сказал, что привез тебя ко мне. Ты чайник поставила? Вот и славно.

Я успокоилась и даже немного расстроилась. Болтун Джордж лишил меня удовольствия разыграть мелодраму.

Патрик рассмеялся:

— Знаю, ты сейчас подумала, что Джордж — болтун. Так оно и есть, но в деревне всегда так. Все обо всех всё знают. Ну, что случилось? Почему ты сбежала из «Аббатства»? Но сначала давай попьем чаю и поедим чего-нибудь. У меня после вечеринки жуткое похмелье, а ты как? А сегодня еще и представление, а потом новогодняя вечеринка. Моя печень этого точно не выдержит! Будь я собакой, посадил бы себя на привязь… Ты яичницу с беконом будешь?

— Ой, спасибо… буду. Только давай я приготовлю, ты же, наверное, с ног валишься. Ты всю ночь работал?

И я засуетилась возле плиты.

Патрик зевнул во весь рот, сел за стол и вытянул длинные ноги. Борзая пристроила изящную голову ему на колени, и он рассеянно принялся почесывать ее за ушами.

— Спасибо, и правда устал. Практически все утро провел на ферме — с овцами просто беда какая-то…

Зазвонил телефон, Патрик со вздохом снял трубку. Разговор свелся к мычанию и обещанию быть в условленном месте через час.

— Яичница скоро?

— Через пять минут. Пожалуйста, сначала поешь.

Я прибавила огня под сковородой и намазала маслом хлеб.

Патрик проглотил завтрак, чай он допивал уже на ходу.

— Вернусь через пару часов, а ты пока располагайся. На звонки не отвечай, я переведу их на мобильный. Если захочешь поспать, можешь устраиваться в свободной комнате — там вполне уютно, хотя и не так шикарно, как в «Аббатстве».

Патрик вышел, но тут же открыл дверь:

— Да, забыл сказать, что приятно удивлен твоим появлением. Потом расскажешь, что стряслось. Пока.

Вскоре послышалось пыхтенье его машины. Я не спеша вымыла посуду и, налив себе чаю, села за стол. Было ужасно тихо. Снег заглушал все звуки, хотя тут и без снега наверняка стоит тишина. Странно, как это люди могут жить без шума. В деревне, конечно, красиво, но эта тишина точно довела бы меня до тихого помешательства. Рано или поздно я начала бы разговаривать с белками или еще с какой-нибудь живностью, а то и вовсе пустилась бы во все тяжкие в Интернете.

Я немного поизводила себя, гадая, проснулись ли уже обитатели «Аббатства». Одесса, вероятно, готовит завтрак, и в доме скоро начнут генеральную уборку. Как все-таки стыдно, что я сбежала не попрощавшись, — что и говорить, отблагодарила за гостеприимство. Клавдия с Алексом сейчас, наверное, занимаются расслабленным утренним сексом. А Дэйви, возможно, стыдится за свой вчерашний поцелуй и мечтает объясниться со мной.

Я вздохнула и сжала пальцами пустую чашку.

Борзая сунулась мордой мне под руку, требуя ласки. Я встретилась глазами с преданным собачьим взглядом, и мне стало немного легче. Может, это самый лучший выход из положения? Может, надо окружить себя животными? Тогда бы мне не пришлось иметь дело с мужчинами и я уберегла бы свое сердце от боли и разочарований. А любви и преданности у меня было бы в избытке.

Зазвонил телефон, я подпрыгнула от неожиданности, но, вспомнив слова Патрика, не стала брать трубку.

Я открыла холодильник и уперлась взглядом в куриную тушку. Может, сварганить для Патрика жаркое, хотя бы так отблагодарив его за приют? Наверняка вернется голодный… Не выдержав тишины, я включила радио, но очень быстро выключила, оказавшись не в силах слушать бесконечные рождественские приветы радиослушателей своим родным и близким.

— Ой, да заткнитесь вы, — сказала я вслух.

Собаки удивленно уставились на меня.

Я тщетно поискала специи, которые могли бы придать изысканности жаркому. Это была типичная холостяцкая кухня — ничего лишнего, все только самое необходимое. Я с тоской вспомнила кухню в «Аббатстве», переполненную пахучими травками, и, тяжело вздохнув, принялась нарезать сморщенные грибы, завалившиеся в дальнем углу холодильника. Сдобрив курицу с грибами черным перцем, я сунула посудину в духовку, после чего дала собакам сухого корма и по биркам на ошейниках выяснила, что борзую (уже ставшую моей любимицей) зовут Дотси, боксера — Бастером, а лабрадора — Лабби.

Пока готовится курица, я решила обследовать дом.