на Дэйви внимания, дорогая. Ты прекрасно выглядишь. Может, выпьешь немного сока или чего-нибудь еще?.. — Джокаста усадила Табиту и кинула на мужа быстрый взгляд, намекая, что поговорит с ним позже.

На лестнице появились Алекс и Клавдия. Клавдия широко улыбалась и тащила Алекса за руку. Он выглядел измученным. Я отвела глаза, зная, что сейчас последует.

Они спустились в тот момент, когда Одесса внесла в зал огромное блюдо с угощением.

— Прекрасно! Все в сборе, — пропела Клавдия, как назло особенно красивая в своем бледно-розовом многослойном шифоновом платье. — У нас для всех потрясающая новость, правда, мой сладкий?

Глава семнадцатая

Я стояла, изучая плитки, которыми был выложен пол, поскольку у меня не было ни малейшего желания смотреть, как они станут объявлять свою великую новость.

— Ну, что бы там у вас ни было, — сказал Эдвард, сверяясь с тремя разными часами на стене, — придется выкладывать это побыстрее, потому что через две минуты я открою дверь. Дэйви, на твоих сколько?

— Ровно девять тридцать, — ответил Дэйви, не отрывая глаз от карманных часов.

Одесса водрузила блюдо с едой на стол, а сама встала посреди зала, скрестив руки на обширной груди. Я отметила, что она переоделась в другое, видимо парадное, платье из черного пыльного бархата. Одесса пристально посмотрела на Клавдию и сказала очень отчетливо и твердо:

— Прежде чем что-то говорить, советую сначала хорошенько подумать. Пора запускать гостей, потому что здесь дверь всегда открывают вовремя, и в этот вечер все должно быть по правилам.

Клавдия кинула на Алекса вопросительный взгляд, но он отчего-то тоже пялился в пол. Клавдия демонстративно вздохнула и метнулась обратно наверх. Алекс последовал за ней.

— Ну, Дэйви, пора открывать дверь! — радостно возвестил Эдвард. — Желаю вам всем прекрасно повеселиться, и да победит сильнейший!

Одесса усмехнулась и подмигнула мне. Я не знала, что и думать. Но, по крайней мере, мне дали отсрочку. Успею свыкнуться с мыслью, что Алекс теперь для меня потерян.

Дэйви с Эдвардом кинулись отодвигать засовы, и буквально через несколько мгновений зал уже был битком. Люди заходили, смеялись и притопывали замерзшими ногами. С головокружительной скоростью меня представляли рыбакам и антикварам из Пэдстоу, местным фермерам, богеме из Сент-Ивз и Пензанса, местному доктору, представителям духовенства из Труро и, наконец, Артуру, мужу Одессы. А еще меня официально представили ветеринару Патрику и Тому с беременной женой Димелзой. Очень скоро лица смешались, а Дэйви все подливал мне пунша.

Патрик чмокнул меня в щеку в знак приветствия. Я отреагировала слегка дружелюбнее, чем следовало, но, черт возьми, это же праздник, а я успела наклюкаться. Алекс с Клавдией так и не появились, и мне было тошно — я все воображала, как они там сюсюкаются или занимаются еще чем-нибудь столь же мерзким.

Публика прибыла самая разношерстная. Думаю, в Лондоне свести столь разных людей в одном месте было бы невозможно, но, видимо, в глубинке все они чувствовали себя вместе вполне комфортно. Обветренные рыбаки толкались над чашей с редактором «Кафедрального вестника», а наполнив стаканы, принимались вместе обсуждать, как лучше готовить крабов. Патрик уговаривал Одессу рассказать ему о народных средствах лечения колик у коров. Артур был поглощен предстоящим спектаклем и жаловался, что лучшая песня досталась не ему, а полицейскому из местной дорожной инспекции, который играл роль барона Хардупа, главного злодея.

— Чует мое сердце, напортачит он. Ну вот скажите, разве полицейские понимают толк в пении?!

— Да не хуже браконьера небось, Артур? — крикнул один из рыбаков.

— Инспектора рыбнадзора, между прочим! — проорал в ответ Артур.

Джокаста сновала меж гостей, всюду оставляя выпавшие шпильки. Эдвард с Дэйви оделяли присутствующих пуншем с пирогами. Табита и Димелза о чем-то увлеченно беседовали на диване, о детишках наверное, подумалось мне. «Аббатство» скоро превратится в ясли. Глаза мои шарили по толпе, упорно выискивая Алекса и Клавдию, но их по-прежнему нигде не было видно.

А люди все прибывали, и вскоре шум голосов превратился в рев. Все постарались нарядиться в самое лучшее. Большинство женщин пришли в новых платьях или в антикварных нарядах для коктейлей, за исключением представителей богемы, которые облачились в самодельные одежки, окрашенные растительными красителями в домашних условиях. Даже мужчины, которые в большинстве своем явно предпочитали джинсы, явились в костюмах с галстуками или в смокингах, пусть и слегка потертых. Некоторые выглядели просто нелепо. Например, Патрик пришел в смокинге доисторических времен, в белой рубашке с шелковым галстуком-бабочкой, но брюки заправил в резиновые сапоги. Джокаста нахваливала ему Джики, ловко и не очень-то честно подводя ветеринара к загаданному слову. Он же, к моему восторгу, его аккуратно обходил, разумеется, ненамеренно.

— Знаешь, Патрик, обезьяны ведь так похожи на людей, хотя они и, ой, как это называется, забыла? — с надеждой забросила удочку Джокаста.

— Похожи на обезьян? — растерялся Патрик.

Джокаста укоризненно посмотрела на него, а я прыснула со смеху. К матери незаметно подкрался Дэйви и прошипел:

— Мама, ты бессовестно жульничаешь, просто бессовестно.

Какая-то женщина с венком из позолоченных листьев на голове, вокруг которой тотчас собралась толпа, торжественно сняла венок и подняла его вверх:

— Передаю вам корону прошлогоднего победителя! Удачи победителю в этом году!

Все дружно завопили в знак одобрения. Венок нахлобучили на голову бронзового бюста Бальзака.

— Какие они все-таки чудаковатые, правда? — сказал мне Патрик.

— Это точно, но с ними не соскучишься, — согласилась я.

Он наклонился поближе и прошептал:

— Скажи, пожалуйста, в этом году загадали случайно не слово «примат»?

Я энергично закивала.

Он рассмеялся:

— Я так и подумал! Хочешь, я как бы нечаянно его произнесу? Тогда тебя объявят победителем, а я смогу целый год носить эту корону.

План мне понравился, но в этот момент толпа расступилась и я увидела бледное лицо Табиты. Если кому-то и требовалась поддержка, так это ей.

— Давай лучше подстроим победу Табиты?

— Ладно. А сейчас, если хочешь, я быстренько осмотрю Джики.

— Да, хорошо бы. Но ты же в гостях, у тебя тоже праздник, а тут опять работа.

— Ничего. К тому же заняться обезьяной мне для разнообразия совсем не помешает — мои коллеги из Лоуи хотя бы изредка обслуживают обезьяний питомник, а мне достаются одни только коровы да овцы.

Мы стали пробираться сквозь толпу. Патрик оказался весьма популярной личностью — буквально на каждом шагу он останавливался поздороваться с каким-нибудь фермером. Он никуда не торопился, и я вволю наслушалась о маститах, коликах и хромоте.

Ступеньки оккупировали гости с бокалами и пирогами в руках, так что нам пришлось перешагивать через тарелки. Добравшись наконец до