Оно почему-то походило своей формой на меч Делеана.

— Какой же ты, — он выплюнул жижу, — балабол недоделанный. Ненавижу тебя.

Занеся меч, Сокол ещё раз, для убеждённости, пронзил духа. И ещё, и ещё, и ещё, пока тот под жарким беспощадным пламенем не скукожился и не пропал. Навсегда или нет — Сокол не знал, но навряд ли этот придурок вообще мог исчезнуть из его сознания.

Скорее всего, это была победа в маленьком сражении. Она что-то значила, была весомой, но не освобождала от влияния духа. Полноценная битва была впереди, и не дожить до неё было бы как минимум неуважительно.

Потеряв равновесие, Сокол упал. А меч, который он с гордостью держал, испарился.

Пора было возвращаться назад.

* * *

Это не было кошмаром, по крайней мере, в конце он не умер, но Сокол всё равно проснулся в холодном поту. Благо, без крика, иначе бы точно всех перепугал.

Вставать посреди ночи стало уже привычным делом. Не ложиться после — тоже. Не сказать, что это хорошо влияло на организм, но Сокол слишком боялся очутиться в новом кошмаре, опустошающем его морально. Разумеется, он не хотел ходить целый день вялым, но страх часто побеждал желания.

Никакого освещения не было — костёр давно затушили. Сбивчивое дыхание Медеи и храп Стриго прямо под ухом заглушали тишину. Это возвращало Сокола в далёкое прошлое, когда он почти так же делил с Вороном одну несчастную палатку, когда тот мешал ему проваливаться в заветное Царство Сна.

Сокол осторожно выбрался из спального мешка и умудрился не побеспокоить Стриго. Сделать это было невероятно сложно, но он приноровился тайно сбегать. Оуви только сильнее захрапел, перевернулся набок и затих.

С облегчением вздохнув, он поискал в сумке спички, выхватил их и подобрался к костру. Зажигать его в кромешной тьме было гиблым делом для спящих, но Сокол, нуждавшийся в теплоте огня, готов был давить на жалость, если на него вдруг начнут ругаться.

— Не спится?

Сокол, заглушая крик, прикрыл рот, уронил коробок и испуганно повернулся то в одну сторону, то в другую, чтобы найти обладателя голоса. На пару секунд ему показалось, что их окружало целое войско, жаждущее крови. Такие галлюцинации совершенно не успокаивали.

— Что? — пискляво переспросил Сокол.

Раздался тяжёлый вздох.

— Другие спят. Ты, очевидно, нет.

— Делеан?

— Чудовище на ножках, — съязвил нивр. — Разумеется, это я. Ты видишь здесь ещё кого-то?

Сокол поднял коробок, достал спичку и попытался высечь искру, но руки дрожали, как ненормальные, и сводили на нет его старания. Он чертыхнулся.

— Мне сейчас не до глупых шуток.

— Я вижу.

Делеан положил на землю свой меч, с которым он, по всей видимости, спал в обнимку, и подсел к Соколу. Без сопротивления взяв у того коробок и побросав в костёр ближайшую сухую траву, он, не прикладывая толком никаких усилий, с лёгкостью получил огонь.

В ночном лесу, которое освещало трепещущее пламя, теперь было особенно страшно. Шумели ветки деревьев, шуршали крылья, жужжали насекомые. Всё словно оживилось, и это взволновало Сокола, нервно закрутившегося. Когда начинается движение, то что-то происходит. Не всегда это «что-то» к добру.

— Как необычно, — выдал Делеан, изучая дикий и неподвластный ничему огонь.

— Ты о чём?

— О тебе. Утром ты был бойкий, в открытую смел высказываться и грубить мне. Сейчас же ты тихий. Не похож на себя.

— Тебя это типа напрягает?

— Мне любопытно, с чем это связано.

— Придётся своё любопытство запихать себе в задницу.

Делеан усмехнулся, поймал крупный листочек и кинул его в костёр. Он быстро загорелся и обуглился, превратился в ничто, в обычное топливо, поддерживающее в пламени жизнь.

— Ты типичный представитель своей расы. Агрессивный, жаждущий мнимой справедливости. Мусор, выплёскивающий свои эмоции и калечащий через них остальных. Именно из-за таких, как ты, моя раса и начала вымирать.

— И это просто обалдеть какая полезная информация. Как бы я, Сущий меня подери, жил без неё?

— Я просто хочу, чтобы ты знал, почему я никогда не буду доверять тебе и твоим сородичам. Сколько не пытайся говорить о процветающем мире, у тебя не выйдет меня переубедить, потому что всё, к чему ты прикасаешься, несёт смерть.

Вдоль позвоночника пробежали мурашки. Сокол судорожно выдохнул и вспомнил, как так же говорил ему дух. Ему не понравилось, что даже нивр считал его гнусным человеком, представляющим угрозу для окружающих его созданий.

Он не был монстром. И он стремился совершать поступки, после которых никто не умирал. Да, не всегда удачно, но какая разница? Если бы Сокол пустил всё на самотёк, то Делеан давно бы захлёбывался в крови. А так он был в полном порядке. Какая жалость.

— Ладно, э-э, прости. У меня не задалась ночь и поэтому я, м-м, немного сорвался, — Сокол примирительно вскинул руки вверх и неловко улыбнулся. — Кошмары надоели.

Делеан, ни капельки не испытывая к нему сочувствия, оценивающе его оглядел. Сокол мысленно обозвал и нивра, и себя за свою несдержанность, и смиренно подтянул к себе ноги, обнял их и устало воззрился на огонь. В конце концов, что ещё ему оставалось? Не спрашивать же по-новому про то, что в действительности произошло у нивров? В немыслимой попытке узнать правду, которую от него все мастерски утаивали. Делеан опять пошлёт его далеко и надолго, а слышать очередные нелестные слова в свой адрес он уже устал.

— Сделай себе отвар из корня пириóна. Он помогает нам от кошмаров. Как подействует на тебе — понятия не имею. Но мало ли.

В спальный мешок Делеан положил меч, а сам лёг рядом с ним. Это было настолько расточительно, что Сокол намеревался снова высказаться о том, как из-за этого чешуйчатого он делил одно место со Стриго, но вовремя умолк. Всё же ему дали совет, и хоть тот был сомнительным, факт оставался фактом.

Затушив костёр, Сокол вскоре сам вернулся к оуви. Правда, из-за того, что тот развалился на весь спальный мешок, наёмнику пришлось устраиваться сбоку. На земле.

Это был не самый лучший опыт в жизни, но сон, вышедший на первый план по сравнению со страхами, вынудил его пойти на такие жертвы.