— Я боялась, что найду только кусочек угля.

— Видишь, — произнесла Фелиция, — даже Санта не считает, что ты вела себя плохо.

А затем случилось то, что Исайя и предположить не мог, читая письмо лорда Пенфилда.

Абигейл подбежала к сестре и тете, все трое обнялись и закружились по комнате. Этот подарок был самым дорогим из всех, какие он мог получить. Лорд Пенфилд посмотрел на Исайю, кашлянул, но, к счастью, не попытался его обнять. Что же касается подарков, их стало значительно больше с того момента, как они с Фелицией вечером ушли из гостиной и поднялись к себе. Должно быть, Пенфилды тоже подготовились к празднику. Впрочем, ему ничего от них не нужно.

Абигейл вырвалась и взяла одну из коробок.

— Итак, — сказала она и потрясла ею.

— Итак, — повторил Исайя и улыбнулся так широко, что сам удивился.

Они стали открывать подарки довольно спокойно, но вскоре уже были не в силах контролировать эмоции. К удивлению Исайи, подарки от Пенфилдов получили и они с Фелицией.

День был наполнен смехом, объятиями и радостью. Они провели его, как настоящая семья.

Происходящее совсем не напоминало прошлые празднования Рождества. Как оказалось, именно по такому он тосковал всю свою жизнь.

И он не один отнесся к появлению родственников враждебно, лорд Пенфилд тоже не испытывает к нему любовь. Но и они пришли к тому, что дружба в любом случае лучше. Жаль только, что между ними стоит так и не принятое решение, не будь этого, счастье стало бы абсолютным. Исайя надеялся, что настроение двадцать пятого декабря сохранится и двадцать шестого.

А дата неумолимо приближалась.

Утром Пенфилды будут собираться домой, и все изменится.

— Как красиво, Абигейл! — услышал он голос Фелиции. — Спасибо большое!

— Это от Элоизы. Не беспокойся, это перья не тех птиц, которых она поймала.

— О, какое облегчение.

Исайя считал смех жены лучшей рождественской песней. А Рождество — лучшим праздником на свете, и о будущем он сейчас размышлять не станет.

Фелиция вынуждена была признать, что утром после Рождества они пребывали в тягостном настроении.

Мысленно они уже попрощались с Абигейл, хотя та сидела напротив за столом. Могло ли быть иначе, ведь вскоре им предстоит расстаться. На лице Исайи появились морщинки, он рассеянно оглядел стол, взял тост, отложил и отпил чаю. Удивительно, что не подавился. Он лучше всех присутствующих понимал, каково это — быть оторванным от дома.

— Мы так замечательно провели Рождество, — сказала Фелиция, решив, что это все же лучше молчания. — Какой подарок понравился тебе больше всего, Абигейл?

— Их много, они все чудесные. — Она так и не оторвала глаз от тарелки. — Но приятнее всего было провести время с тетей и дядей.

— Ты права, — поддержал Исайя, и пальцы, сжимавшие ложку, побелели. — Хорошо, что они были с нами.

Но Пенфилды собираются уезжать в Лондон, вопрос в том, заберут ли они с собой сестру? Они должны объявить о своем решении. Абигейл не единственная, кого это касается. Из четверых взрослых двоим придется страдать, но кому?

В столовую вошла Элоиза и запрыгнула на колени Абигейл. Та подняла ее, потерлась щекой о пушистую мордочку и поставила кошку на пол.

— Брысь, уходи!

Фелиция удивленно повернулась. Она никогда не слышала, чтобы Абигейл говорила такое своей любимице. Еще два дня назад она скормила бы ей четверть куска ветчины и, воркуя, вынесла бы на руках из комнаты.

Абигейл внезапно вскочила и побежала за кошкой к выходу. В дверях она остановилась.

— Я очень люблю вас обоих.

Фелиция и Исайя невольно поднялись и проводили взглядом убегавшую девочку. Исайя сел и протянул Фелиции руку ладонью вверх, словно искал поддержки.

В этом непростом положении были и приятные моменты — они нашли друг друга и стали настоящими супругами. Надо беречь то, что они теперь имеют.

Фелиция вложила свою ладонь в его руку. Они должны поддерживать друг друга.

— Что бы ни случилось утром, я воздержусь от слов, которые могут усугубить боль сестры. Я готов даже притворяться и улыбаться, делать вид, что счастлив предоставить сестре возможность жить в Лондоне.

— Если ты улыбнешься, дорогой, она сразу поймет, что ты недоволен. Если намерен солгать, лучше смотри на мыски ботинок.

— Лучше на тебя. Я буду смотреть на тебя, а ты передашь мою улыбку Абигейл.

— Готов ли ты отказать им? Мы ведь можем обратиться в суд.

— Процесс будет долгим и болезненным для всех. Едва зародившиеся хорошие отношения между нами будут уничтожены, об этом позаботятся юристы.

— Если до вынесения вердикта потребуется время, она сможет на законных основаниях провести его с нами.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Фелиция. Уверен, в глубине души ты этого не желаешь, но беспокоишься за меня. — Он излишне крепко сжал ее руку, но Фелиция не призналась, что ей больно. — Мы будем улыбаться и дадим понять, что рады за нее.

— И еще будем ездить в Лондон так часто, как сможем.

— Я всегда ненавидел Лондон, но думаю, смогу смириться, если там будет жить сестра.

— Знаешь, Лондон может быть разным, приятным в том числе. Ты сам увидишь, когда навестишь моих родных.

Фелиция коснулась его плеча.

— Может, они передумали ее забирать? Просто пока не сообщили нам.

— Возможно, ты права. Рядом с тобой я смогу вынести любые удары судьбы.

Фелиция не стала сдерживаться и поцеловала мужа, надеясь, что он понимает, какое серьезное заявление только что сделал.

Три часа спустя мистер Филипс появился в кабинете Исайи и сообщил, что карета подана, а лорд и леди Пенфилд спустились в холл для прощания.

Исайя боялся этого момента, поэтому и зарылся в учетные книги. Но теперь, когда дворецкий объявил об отъезде гостей, тянуть уже нельзя.

— Вам известно, где моя сестра, мистер Филипс?

— Полагаю, в своей комнате с мисс Ширле.

Пенфилды упаковали вещи и ожидают в холле.

Абигейл нет с ними.

Надежда кольнула сердце, кровь отхлынула от головы. Реши они забрать девочку, она не оставалась бы в комнате! В этом случае Абигейл ждала бы возможность проститься со всеми вместе с дядей и тетей.

— Где моя жена? — произнес Исайя, выходя из-за стола. Может ли он ошибаться? Сердце подсказывало, что нет!

— В холле, милорд. Прощается с гостями.

Когда он выходил из кабинета, его сердце билось так, что болели ребра.

Леди Пенфилд повернулась к нему, улыбнулась и протянула руки.

— Знакомство с вами стало для меня большой радостью, — сказала она, и по