Шрифт:
Закладка:
— Ты будешь нужна, чтобы открыть дверь. К счастью, мне не придется нести малыша.
Я спрыгнула с кровати, всунула ноги в шлепанцы.
— Номер вашей комнаты?
— 416, — сказал Джесси, беря Зака под руку. — Готов, парень?
Зак приподнялся, опираясь на Аарона. Джесси положил правую руку Зака себе на плечи, Аарон — левую.
— Сам пойдешь, — спросил Джесси. — Сможешь?
— Ага, — ответил Зак.
Мы вчетвером, очень медленно, пошли по коридору. Я держала для мальчиков дверь, а они довели Зака до кровати.
— Это твоя кровать, — сказал Аарон Джесси.
— Сейчас неважно.
Я подоткнула одеяло, проверила, чтобы Заку было удобно.
— Увидимся завтра, — я наклонилась и поцеловала его в лоб. — Постарайся уснуть.
— Я провожу ее, — сказал Аарон Джесси. — Тебе здесь нормально?
Джесси кивнул, устраиваясь на соседней кровати.
— Если что понадобится, я тебе позвоню.
— Я вернусь, — сказал Аарон. — Тебе нужно поспать.
Джесси не ответил, было видно, что он не в силах даже пошевелиться.
— Спасибо тебе, Кейтлин, — сказал он, когда я повернулась к двери.
— Не думаю, что я сильно помогла, — ответила я с вымученной улыбкой.
— Ты помогла ему остаться спокойным, — сказал Аарон. — Ты не видела, что происходит с Заком, когда люди сильно волнуются из-за его приступов. Оставаться спокойным и говорить медленно и ласково — самый лучший способ обеспечить гладкое течение приступа.
Мне показалось, что они говорят это, чтобы успокоить меня, но все равно кивнула:
— Спасибо.
— Увидимся завтра, — сказал Джесси.
Аарон проводил меня до номера. Мама уже ждала меня.
— Зак вернулся к себе? — спросила она.
Мы с Аароном переглянулись.
— Ага, — сказала я. — Он себя неважно чувствует.
— Я знаю, что он сегодня молчал, берег голос, — сказала она, нахмурившись. — Надеюсь, он скоро поправится.
— Спасибо еще раз, Кейтлин, — сказал Аарон. — Увидимся завтра.
Я помахала на прощание, и он вышел в коридор.
— Славные парни, — сказала мама.
С тяжестью на сердце я подошла к ней.
— Я знаю.
Мама поцеловала меня в макушку.
— С тобой точно все в порядке?
— Просто устала.
— Тогда отдыхай. Я встану рано утром и отправлюсь к автобусу, а ты поспи, пока мы загружаемся.
— Ладно. Я люблю тебя, мам.
— Я тебя тоже люблю, Кейти.
Она закрыла за собой дверь, а я рухнула в постель.
Мои глаза слипались, а тело было напряжено. Я не могла заснуть, не убедившись, что с Заком все в порядке.
НЬЮ-ЙОРК, штат НЬЮ-ЙОРК
В городе, который никогда не спит, я чувствовала себя ходячим зомби. Я не смогла уснуть вообще, мой мозг проигрывал события вечера снова и снова.
Сидя на той лекции про эпилепсию, я беспокоилась, смогу я или нет помочь Заку сама во время приступа. Теперь я узнала, как это бывает, и мой рассудок не мог осмыслить того, что произошло. Вот только что мы смотрели телевизор, и в следующий момент он отключился. И если мне было страшно это наблюдать, я не могла представить, что чувствовал сам Зак.
Как только Джесси узнал, что я не сплю, стал каждый час присылать мне сообщения. В них просто сообщалось, что Зак все еще спит, но мне все равно было это важно.
Впервые за долгое время я пропустила утреннюю пробежку. Мое тело было слишком измучено, чтобы оценить необходимость физических упражнений, особенно в четыре утра. Мы начали наш почти десятичасовой переезд в пять — Джесси сказал, что охранник помог Заку перебраться в автобус первым, поэтому остальные члены команды не видели, в каком он состоянии, — и к трем часам пополудни мы все еще ехали.
Я сидела на диване с телефоном, периодически проверяя, не пришло ли сообщение от Зака. Джесси сказал, что он проснулся чуть за полдень; еще он сказал, что Зак обычно медлителен после приступа.
— Поиграем в карты? — предложил Коннор.
Коннор сел за стол с колодой карт в руках.
— Конечно, — согласилась я, перелезая через диван.
— У тебя измученный вид, — заметил Коннор.
— Я мало спала прошлой ночью, — сказала я. — Мысли всякие.
— Аминь, сестричка.
Он раздал карты для игры в «пьяницу».
— Я музыку включу, не возражаешь?
— Давай, включай. Нет настроения беседовать.
— У меня тоже.
Коннор поскроллил в телефоне и, в итоге, включил топ-чарты.
Мы добрались до отеля почти в пять — двенадцать часов в автобусе из-за пробок. Нам всем не терпелось покинуть тесный салон автобуса, выйти и размять ноги.
— Как долго мы ехали, — сказала мама, когда автобус въехал в специально отведенный гараж при отеле. — Движение в Нью-Йорке нешуточное.
К счастью, сегодня вечером не было концерта; впрочем, завтра я должна вылететь в Лос-Анджелес к своей команде. И это значит, что на прогулку по городу у меня есть только этот вечер.
— Что будешь делать? — спросил меня Коннор, когда мы заселились в отель.
— Мне нужно найти что-нибудь на память о Нью-Йорк Сити, — ответила я. — Я толком не знаю, где искать.
— Таймс-сквер, — сказал Коннор. — Ты там найдешь всякие недорогие сувениры и осмотришь главную туристическую достопримечательность города.
— Я считаю, что статуя Свободы — это главный туристический объект.
Коннор удивленно приподнял бровь.
— Ты думаешь, что статуя Свободы главнее Таймс-сквера?
— Конечно.
— Нам придется признать, что ты ошибаешься.
— Мы договорились не соглашаться, тупица.
Коннор ухмыльнулся.
— Кроме тех случаев, когда я всегда прав. Можно я с тобой пойду?
— Ты хочешь, чтобы мы поискали что-нибудь для меня вместе?
Он кивнул.
— Еще я собираюсь убедить тебя приобрести какого-нибудь болванчика. Пока не знаю какого, чувствую, что болванчик — это предмет, который обязательно должен быть в коллекции разных пошлых предметов.
Я сообщила маме, куда мы идем, и вскоре мы уже шагали к Таймс-сквер. Я совсем забыла, как утомительно отправляться в путь с Коннором. У него был телохранитель, Эдди, и его останавливали в каждом квартале, чтобы сфотографироваться или взять автограф.
