– Подозреваю абсолютно то же, что и вы, Виктор. Угол разворота стопы мал, да и, учитывая размер ноги убийцы, расстояние между отпечатками нехарактерно для мужского шага – ведь у мужчин он шире, чем у женщин. Значит, напал не упырь, а упырица. Учитывая, что это тридцать восьмой размер ноги, можно предположить, что рост преступницы от ста шестидесяти пяти до ста семидесяти сантиметров. Однако здесь нельзя иметь четкую уверенность. Человеческие тела, как вы и сами знаете, крайне несовершенны, и в них постоянно сбиваются даже такие простые вещи, как пропорции.

– И тем не менее она очень сильна. – Я посмотрел на представительную фигуру Слащина и покачал головой. – Расправиться за минуту с тремя людьми это не шутка.

– Я не совсем понимаю, зачем вы это отметили, Виктор. Но опровергнуть ваше утверждение я не могу. Это и правда не шутка – ведь шутка несет в себе юмористическое содержание, а данные убийства – нет. Или все-таки несут? Простите – я еще не до конца разобралась в людском юморе.

– Вернемся к делу, – прервал я напарницу. – Итак, она справилась с троими. Сумасшествие дает огромные силы. Наркотики тоже. Интересно, что из этого подстегнуло упырицу к убийству.

– Кто знает, – как ни в чем ни бывало пожала плечами Ариадна. – Я – точно нет. Не имею даже никаких предположений. Абсолютно. Тем более что у нас есть более важное дело. Мы же разыскиваем убийцу князя Трубецкого, вы забыли, Виктор? Мы не имеем никакого права тратить время на посторонние дела. Вернемся к бумагам. Бедов, будьте добры, если упырица убьет снова – держите нас в курсе.

Резко поднявшись, Ариадна, ничего не объясняя, вышла в коридор.

Когда мы вновь вернулись в кабинет, я сел прямо перед ней и четко задал вопрос:

– Это что сейчас такое было?

– Что именно? Вы опять неясно формулируете вопросы, – невинно улыбнулась Ариадна.

Я выдохнул.

– Я устал от твоего театра. Мы с тобой работаем в паре. Ты можешь вести себя нормально и сразу делиться со мной своими догадками?

Сыскная машина постучала изящными пальцами по столу и кивнула сама себе:

– Две секунды, Виктор, я подумаю.

Ариадна помолчала ровно две секунды.

– Нет. Увы, не могу, – с какой-то грустью произнесла она и вернулась за стол. – Простите, Виктор, мне сейчас нужно подумать. Кажется, все будет немного сложнее, чем я предполагала.

0110

Новая ночь принесла новые трупы. На этот раз был убит фармацевт, работавший на Малой Скорнячной линии в том же районе. Тварь выбила стеклянную витрину и ворвалась прямо в круглосуточную аптеку. Те же раны, тоже перегрызенное горло и снова выпитая кровь. Из улик – только грязный след босой ноги да отпечаток изящной женской ладони рядом с убитым. Аптекарем, впрочем, упырица не ограничилась. Через пару часов неподалеку от Косой линии кухонный мальчишка, выносивший помои, нашел тело растерзанного повара, имевшего неосторожность выйти посреди ночи на заднее крыльцо трактира. Множество колотых ран на теле, нанесенных трехгранным оружием, напоминающим стилет. Горло перегрызено, но, похоже, убийца насытился первой жертвой и лишь пригубил кровь убитого мужчины, о чем говорила огромная багровая лужа вокруг трупа.

Третья ночь – еще один растерзанный мотылек на Большой Кожевенной линии. Был и свидетель – искавший себе девушку ночной гуляка, оказавшийся поблизости. Перепуганный, заикающийся, он твердил лишь об одном – о том, что в дымном тумане увидел гниющего мертвеца, закутанного в заскорузлое, покрытое темными пятнами рванье, который жадно пил хлещущую кровь из горла еще живой, хрипящей девушки. И снова никаких улик, только следы и смазанные отпечатки.

В городе началась паника. В газетах – истерия. В сыскном отделении – общее собрание сотрудников.

– Итак, у нас в городе завелся психопат-душегуб. – Парослав Симеонович взял слово и внушительно оглядел сидящих перед ним сыщиков и агентов. – Все убийства она совершает в одном и том же месте. Васильев остров в районе Чекуш. Сегодня устроим на вурдалачку облаву. У кого какие мысли?

Я подал голос с места:

– Нужно брать белые халаты.

Парослав Симеонович кивнул:

– Верно. Повар, фармацевт, мотыльки. Убийца нападает на тех, кто одет в белое. Халаты уже доставлены. Преступник опасен и на Кожевенных линиях чувствует себя как щука в воде. А щуку ловят на живца. Поэтому один агент надевает халат, другие его ведут. Разбейтесь на тройки. Взять старайтесь живой.

Виктор, Ариадна, вы справитесь и в паре – вас и двоих душегубке достаточно будет. В общем, рыбалку начинаем в десять. И да, на этот год похоронные нам опять министерство урезало, так что всем намотать на шею шарфы, да поплотнее. А сейчас работать. Дел еще уйма.

Весь день мы потратили на дело Трубецкого, выявляя алиби вызывающих подозрение гвардейцев Промышленного совета. Ясности не прибавлялось, да и Ариадна работала как-то нехотя, точно считала, что делает что-то ненужное и бессмысленное.

Наконец рабочий день окончился. Я дал себе пару часов на отдых, провалявшись на кушетке с закрытыми глазами, затем спустился в оружейную, где уже толпились агенты. Как оказалось, совсем не каждый из них поверил в предельно логичную версию про психопата-душегуба. У многих сотрудников на шее висели большие кресты, а некоторые, одевшиеся для верности в штурмовые кирасы, приматывали изолентой к металлу деревянные иконки. Я же пренебрег и иконами, и броневым панцирем, взяв с собой лишь короткий дробовик. Выбор мой основывался на том предположении, что ни одна тварь, живая или мертвая, не сможет выпить из меня кровь, если я перед этим снесу ей картечью половину головы. Затем, помедлив, я все же добавил шоковый разрядник, на случай если удастся застать упырицу врасплох.

Вернувшись в кабинет, я распахнул шкаф и осмотрел одежду. В глаза сразу бросился простреленный в Санкт-Шлиссельбурге длинный светло-серый плащ цвета свежевыпавшего пепла. Конечно, в этой одежде на жителя рабочей окраины я не походил совершенно – местные предпочитали куртки, да и цвет одежды в ходу у них был темный, немаркий, но зато плащ было не жалко, и он отлично подходил для того, чтобы спрятать под ним дробовик. Найдя вдобавок шарф, которым можно было укрыть горло, и рассовав по карманам плаща револьвер и патроны, я посчитал себя готовым к операции.

Наконец наступил десятый час. Из сыскного отделения потянулась вереница локомобилей. Парослав Симеонович кинул в облаву всех, начиная от дежурных агентов и заканчивая нашим интендантом Алексеем Петровичем Курощуповым-Савойским. Сейчас он как раз ехал с нами в одной машине. Будучи по природе своей человеком крайне жизнелюбивым, он успел надеть на себя одновременно: легкий броневой жилет, штурмовой стальной нагрудник и поверх этого стеганый ватник, отнятый, по-видимому, у кого-то из наших дворников. Будто и этого мало, шею свою Алексей Петрович замотал в три слоя толстенным пуховым шарфом, поверх которого был пристроен ржавый офицерский горжет, судя по состоянию, явно помнящий громкую славу петровских походов.

В руках жизнелюбивый интендант сжимал чугунный крест и крупнокалиберный револьвер системы Подкорягина. Как он собирался кого-то ловить в таком виде, было для меня неясно, но, к счастью, я хотя бы сумел отобрать у него ручные гранаты и потому совесть моя была спокойна.

Миновав мост Анны Второй, мы въехали на