Он смотрит на меня, и я клянусь, что его глаза отражают его сердце.

— Ты не должен был приходить за мной. Это было глупо.

Его глаза прищуриваются.

— Нет, бл*дь, должен был. Я сделал ровно то, что и должен был сделать. Забота о тебе всегда была моим приоритетом. Моя жизнь идет на втором месте, и то с большим отрывом.

Я давлюсь эмоциями и тяну руку к его спутанной бороде.

— Тебе надо ее подстричь. Ты совсем зарос.

Он улыбается мне. Все еще накрывает мою щеку ладонью.

Я резко втягиваю вдох, вспомнив, что мы не одни в мире.

— Что насчет всех остальных? Гейл ранили. Она в порядке? Кто-то еще пострадал?

— Гейл в порядке. Рана в плече, но жить будет. Оливию подстрелили.

— О нет!

— Она тоже в порядке. Ничего серьезного.

— У Гранта истерика?

— По сути, да. Я проследил, чтобы он был в другом автомобиле. Есть еще несколько мелких травм, но мы потеряли Питера.

Мое сердце уходит в пятки от таких новостей. Я не так уж хорошо знала Питера. Он пришел в Новую Гавань уже после того, как я присоединилась к Марии. Но он мне нравился, и он был одним из нас.

Он не должен был умирать вот так.

— Проклятье. Кем вообще были нападавшие? Я их даже мельком не увидела.

Кэл слегка пожимает плечом.

— Даже не знаю. Не похожи на банду или Волчью Стаю. Просто обычные люди. Понятия не имею, кем они были. Не знаю, то ли местные, которые использовали это место как регулярную западню, то ли они знали о нашей поездке и поджидали нас. Их было около десяти человек. Мужчины, женщины, пара подростков. Если бы они оставались на позиции, то перестреляли бы нас всех.

— Может, они просто отчаялись. И толком не знали, что делают.

— Может быть, — он снова гладит меня по волосам. Так нежно. И это ощущается лучше всего на свете.

— От этого все почти становится хуже.

— Знаю, малышка. Знаю.

Я закрываю глаза, поскольку веки внезапно становятся слишком тяжелыми.

— Ничего, если я еще немного отдохну?

— Конечно. Я буду время от времени будить тебя, чтобы убедиться, что ты в порядке, но ты можешь отдыхать, сколько захочешь.

Я вздыхаю и пытаюсь расслабиться. Но начинаю беспокоиться и снова кошусь на Кэла.

— Отдыхай, малышка. Я буду рядом. Я никуда не уйду.

***

После этого остается в основном приятная бессознательность и смутные отголоски того, как Кэл будил меня и разговаривал со мной. Затем много активности, которая ощущается трясущей, мешающей и раздражающей и награждает меня раскалывающей головной болью.

Затем еще больше блаженной черноты.

Когда я в следующий раз полностью прихожу в сознание, мир перестал трястись. Мне более комфортно. Тепло. Я под одеялом. Не на коленях Кэла и не в его объятиях.

Я ахаю и резко поднимаю голову.

— Кэл!

— Я тут, — голос раздается прямо возле меня, а не выше, как раньше. Он говорит слегка невнятно, будто сонно. — Я рядом, малышка.

Я расслабляюсь и на сей раз более легко открываю глаза. Здесь есть немного света, но он не слепит как раньше.

— Что… происходит?

— Мы добрались до города. Это комната в чьем-то доме.

Я осматриваюсь по сторонам, и мое зрение впервые по-настоящему проясняется. Эта простая, лишенная декора комната, но тут есть односпальная кровать, чистое постельное белье и стул, на котором должен сидеть Кэл.

Он на нем толком не сидит. Он едва примостился на краю и наклоняется на кровать.

— Ты спал? — я хмурюсь, пытаясь понять, почему он в таком положении.

— Нет, конечно. Просто отдыхал. День был долгим.

Я хихикаю. Толком не знаю, почему.

— Думаю, я чувствую себя получше. Голова до сих пор раскалывается, а лодыжка болит так, будто хочет меня убить, но все уже не ощущается таким расплывчатым.

— Хорошо, — он протягивает руку и гладит меня по щеке, как делал это ранее. — Ты напугала меня до усрачки.

Не спрашивайте меня, почему, но я опять хихикаю.

Он тоже улыбается. Склоняется в мою сторону. На мгновение я готова поклясться, что он меня поцелует.

Но он резко выпрямляется и отшатывается, нормально сев на стуле.

— Так мы реально справились? — я осматриваюсь по сторонам, чувствуя себя дезориентированной, потому что не знаю комнату и дом, в котором она находится. — Выбрались все, кроме Питера?

— Да. Гейл и Оливия хорошо себя чувствуют, а теперь, похоже, и ты тоже.

— Да. Думаю, я в порядке, — я выдыхаю и тру лицо. — Все это ощущается каким-то кошмаром.

— Неудивительно. Для меня все тоже ощущается так. Я то и дело чувствовал, что ты ускользаешь. Прямо из моих пальцев. Больше никогда не хочу такого испытывать.

Я прерывисто выдыхаю, тронутая, сбитая с толку и внезапно испуганная. Последние несколько часов как будто вернули нас с Кэлом к прошлым отношениям, но это не так.

Мы уже не такие.

Я понятия не имею, каковы теперь наши отношения.

— Все хорошо, — говорит Кэл. Мягко и хрипло. — Я ничего не ожидаю.

— Что?

— Я знаю, что между нами не все хорошо. Мы не… мы больше не вместе. И я знаю, что один кризис это не исправит.

— Да, — мое прежнее облечение будто тяжелеет, подавляется оседающим бременем, когда меня настигает реальность нашей с Кэлом ситуации.

— Но я хочу сказать одно, если ты мне позволишь.

Я моргаю. Киваю. Понятия не имею, чего ожидать.

Кэл прочищает горло и на мгновение опускает глаза, затем снова смотрит на меня.

— Я очень сожалею, мал… Рэйчел. Не уверен, хочешь ли ты, чтобы я называл тебя малышкой, и я пойму, если так. Я очень сожалею обо всем. О том, что не поверил тебе. Не поверил, когда ты говорила мне раз за разом, что любишь меня. Не принял, что вселенная дает мне подарок, которого я никогда не заслуживал. Прости, что я тебя оставил. Бросил. Разбил твое милое сердечко. Прости за все. Я очень сожалею, Рэйчел. И даже если ты больше не захочешь меня знать, я посвящу остаток своей жизни попыткам загладить то, что я сделал с тобой.

Когда он заканчивает, я почти задыхаюсь от эмоций. Все мое тело трясется от них.

— Я так застрял в чувстве вины (по многим причинам), что не мог принять все, что ты мне давала. Этот дар. Это… это благословение. Я просто не мог… не мог это впустить, — он слегка откашливается, возможно, прикрывая свои