– О чем вы? С ним что-то случилось?

Максимилиан открыл дверцу ожидающего кеба и подал руку:

– Я считал, вы знаете. Он иногда страдает запоем.

Кора грузно опустилась на сиденье. Она не чувствовала опоры под ногами, пошатываний кеба, когда тот тронулся. Все было вязким и мутным. Только чувства впивались в сердце, раздирая его на куски.

Не надо было говорить про Гила.

Весь путь прошел в гнетущей тишине, но Коре казалось, что дорога не заняла и половины нужного времени. На негнущихся ногах она подошла за Максимилианом к знакомому дому. Уорд остановился и указал рукой на дверь.

Вдох. Выдох. Кора попыталась успокоиться и придать себе уверенности.

Стук вышел громким. Даже если бы человек спал, он не смог бы его не услышать. Тем более Кристофер, ведь ночью он спустился.

– Дядюшка Крис! Это я!

Ответа не последовало.

– Дядя! – Кора рявкнула так, что даже Максимилиан вздрогнул. – Открывайте сей же парс, пока я не вынесла эту дверь к Хадсовой матери!

Спустя пару интеров криков и грохота Уорд перехватил руку Коры:

– Похоже, не сработает. Давайте я.

– Что вы? Вы не докричитесь, раз даже я не могу.

– Я и не собираюсь кричать, мисс Нортвуд, – бесстрастно ответил Максимилиан, стягивая пиджак и откидывая его на перила крыльца. Уорд остался в белой рубашке и черной портупее, обхватывавшей его плечи. Слева на ней был закреплен револьвер. – Я сделал все, что мог, даже привез вас. Но если он не хочет по-хорошему, я буду действовать по-другому.

Кора не успела найтись с ответом, как Максимилиан вдруг резко выбросил ногу, впечатав ступню в дверь рядом с замком. Раздался звук хрустнувшего дерева, что-то лязгнуло. Второй удар был сильнее, от него дверь вдавилась внутрь, чуть завалившись.

– Она открывалась наружу, – пробормотала Кора.

– Знаю. – Уорд дернул за ручку, открывая поломанную дверь. Та жалобно пискнула и сильнее завалилась набок.

– Дядя! – Кора тут же протиснулась в проход, оглядываясь.

Двухэтажный дом был совсем небольшим: прихожая, коридор с лестницей, а слева тот самый зал, где они сидели с Джоном. Из кухни, расположенной справа, тянулся запах сигарет, алкоголя и… рвоты.

– Твою ж мать, Хантмэн! – Максимилиан не стал задерживаться в прихожей. Не дожидаясь Коры, он зашел на кухню, где на полу лежал Кристофер. – Если ты решил свести счеты с жизнью, мог бы придумать способ получше, чем захлебнуться рвотой, старый ты идиот!

Уорд тряхнул Кристофера, и тот замычал что-то неопределенное.

– Не сдох, гляжу. Давай, – Максимилиан приподнял его за плечи, – ну!

С его помощью Кристофер кое-как встал. Он не падал лишь из-за того, что напарник продолжал придерживать его за плечи.

Картина перед глазами плыла из-за застывших слез, и Кора не шевелилась. Она не могла представить всей глубины ужаса, творящегося в душе Кристофера. Разбитый человек, отчаянно старавшийся утопить свои несчастья в алкоголе.

«Старый алкоголик, – вздыхал отец перед отставкой, – он сам себя погубит». Папа знал. Кора тоже, но… Она предпочитала закрывать на это глаза. Она была в этом доме, чувствовала запах спирта, видела пустые бутылки. И состояние дядюшки тоже. Но она не протянула ему руку помощи, она поступила хуже: дала ему надежду на то, что его сын жив; надежду, означавшую, что его сын – убийца.

Уорд впервые попросил у Коры помощи. Впервые вломился в дом Кристофера. Значит, раньше дядюшка не напивался до такой степени. Значит, в случившемся виновата Кора. Она не думала ни о чем, кроме Аконита, а потом слишком зациклилась на собственных чувствах. После смерти Гила у Коры осталась семья, а Кристоферу пришлось одному залечивать свои душевные раны.

Не нужно было говорить ему.

– Мисс Нортвуд, боюсь, он не в состоянии говорить. Извините, что зря потревожил вас, не думал, что все окажется так плохо… Давайте перенесем…

– Я остаюсь, – Кора сама удивилась твердости, которая сквозила в ее тоне. Она, наверное, нелепо смотрится: прямая спина, упрямый взгляд и слезы на щеках.

Пронзительный взгляд Максимилиана задержался на ней. Он не стал ее переубеждать, просто кивнул и неспешно побрел вперед. Дядюшка Крис, качнувшись, что-то недовольно пробурчал.

Кора выдохнула. Она вытерла рукавом слезы, шмыгнула носом и решила хотя бы прибраться. Пару раз она от скуки помогала Эмме с домашней уборкой и подумала, что и тут со всем справится.

К тому времени, как Максимилиан вернулся на кухню с портупеей в руках и в немного расстегнутой, помятой рубашке с темными пятнами от воды, помещение приобрело более или менее приличный вид. Все бутылки Кора сгребла в один угол, убрала рвоту, подмела пол, протерла все поверхности и раскрыла окна, впуская свежий вечерний воздух.

– Неплохо, – выдохнул Уорд. Он сел и опустил портупею с револьвером на стол.

– Как он?

– Завтра его замучает похмелье.

– И часто он?..

– Стабильно раз в пару декад.

– И вы всегда приходите?

– Ну… Нет. С тех пор как узнал про его семью. Это было через две декады после того, как меня перевели ему в напарники. Мы повздорили из-за… разных взглядов на ход одного дела. Он пропадал и раньше, поэтому я не собирался идти, но один из старых сержантов, Рассел, кажется, рассказал про Хантмэнов. А там я и сам вспомнил дело Людоеда. Наверное, стало его жалко…

– Спасибо, Максимилиан, – Кора снова вытерла ставшие мокрыми щеки. – Спасибо, что присматриваешь за ним. Я должна была делать это. Должна была, но…

– Ты хороший человек, Корнелия. Если кто-то и виноват, то точно не ты.

Она шмыгнула носом, и губы ее предательски задрожали от сдерживаемых эмоций. Хотела бы она, чтобы слова Уорда были правдой. Но избавиться от въедливой мысли о том, что этой помощи недостаточно, было не так просто.

– Я поймаю тебе кеб, – сказал Максимилиан, когда Кора полностью успокоилась и поставила воду на чай. – Я побуду с Хантмэном… Он остался без двери по моей вине, а район тут не самый спокойный.

Кора с сомнением поджала губы. Конечно, нужно вернуться домой, пока родители не начали беспокоиться, но и покидать дядюшку было неприятно.

– Придешь завтра утром, – предложил Максимилиан.

Кора согласилась. Спорить не было сил. Однако уже сидя внутри пахнущего деревом кеба, Кора поняла, что просто обязана кое-что сделать.

Она выглянула из окна, крикнув кебмену:

– Мистер, мне нужно в другое место!

* * *

Ветер стал сильнее. Каждый новый порыв норовил то сорвать шляпку, то выдернуть пару цветов. Пальцы крепко держали букет ярко-желтых цинний. Цветы, не имеющие своего запаха,