доставалось от жизни. Но если я и дальше буду слушать переливы мелодии и кружиться в объятиях Доминика, то, возможно, окажусь весьма близка к этому состоянию.

В какой-то момент Доминик поднял голову и вывел меня в центр комнаты. Я поняла, что Перл с Билли исчезли.

Возможно, чтобы оставить нас наедине. Потому что, когда Дом отошел, мне навстречу пошел Андреас.

– Честно говоря, с тобой я тоже не хочу танцевать, – выпалила я и тут же прикусила себе язык за прямоту. Какой бы ни была правда, мне не хотелось причинять ему боль.

Лицо Андреаса так исказилось, словно он попытался сдержать гримасу боли. В конце концов на его губах появилась лишь кривая улыбка.

– Дело не в этом. Сегодня у нас не просто вечеринка в стиле мыльной оперы. Я подумал, нам стоит устроить такие же разборки, как у них.

Глава 22

Рива

Уставившись на Андреаса, я растерянно заморгала. Разборки, как в мыльной опере?

– О чем ты?

От пристального взгляда его темно-серых глаз у меня перехватывало дыхание.

– Герои постоянно высказывают обиды друг другу в лицо. И зачастую именно в таких местах, как это.

Уголок его рта приподнялся немного выше.

– Уверен, что ты многое хочешь мне сказать, но сдерживаешься, потому что… ну, потому что ты – это ты. Но теперь можешь все это выплеснуть. Скажи, как сильно на меня злишься. Накричи. Влепи мне пощечину или даже пни по яйцам, если хочешь. Я все это заслужил. Дай себе волю. Сейчас самое подходящее время, чтобы высказаться.

Я прекрасно понимала, о чем он, потому что много раз видела, как подобные сцены разыгрываются на телеэкране.

Тогда я и представить себе не могла, что окажусь в ситуации, когда мне нужно будет выплеснуть весь накопившийся гнев на одного из моих ребят.

Мой взгляд переместился на остальных трех мужчин, расступившихся к краям комнаты. Все они следили за нашим разговором, но, судя по всему, не собирались вмешиваться.

Андреас прочистил горло:

– Они тоже должны это услышать. Я не собираюсь скрывать, как сильно облажался.

Он опустился передо мной на колени, так что теперь я смотрела на него сверху вниз, а не наоборот. У меня сдавило горло.

Во мне все еще бурлила смесь боли и гнева. Боль от предательства была свежей, словно рана никак не могла затянуться.

Возможно, мне действительно было это нужно.

– Ты солгал мне, – хрипло сказала я, смакуя обвинение.

Андреас кивнул:

– Да, и не должен был этого делать.

Он не сводил с меня пристального взгляда. Мое зрение затуманилось от слез.

Я повысила голос:

– Ты притворялся, что заботишься обо мне. Ты заставил меня поверить, что я могу тебе доверять. И все это время ты ждал, что я выдам какой-нибудь ужасный секрет, о котором ты мог бы рассказать остальным парням.

Мои руки сжались в кулаки, но даже в гневе я не хотела его ударить.

Я не испытывала ни малейших угрызений совести по поводу крика. Было приятно вымещать на нем свою обиду – это освобождало от тошнотворного ужаса, на который я способна в состоянии ярости.

Мне не приходилось бороться с раздирающим плоть воплем. Монстр внутри меня знал, что, несмотря на гнев, я не желаю причинить кому-то боль, а, наоборот, показываю свою собственную.

– Ты поддерживал меня и был так добр. Позволил мне полностью тебе открыться – и я открылась тебе так, как никому… и все это время… этого бы никогда не случилось… я бы ни за что не позволила тебе даже поцелуй, если бы знала, по какой причине ты вел себя так мило!

– Это самая дерьмовая вещь, которую я когда-либо кому-то делал, – сказал Андреас напряженным голосом, и его лицо исказилось от боли. – Я не собираюсь оправдываться. Я был охренеть как неправ, и жаль, что невозможно вернуться назад и вправить самому себе мозги.

Но по мере того, как слова слетали с моих губ, я поняла, что хочу большего. Его оправдания ни к чему бы не привели, но я нуждалась хоть в каком-то объяснении.

– Почему? – спросила я, сдерживая слезы. – Почему ты так со мной поступил, после всего, что между нами было, после… Как ты мог?

Андреас напрягся:

– Рива, я даже не буду пытаться делать вид, что в этом был какой-то смысл…

– Но это уже произошло, – перебила я. – И в тот момент ты считал, что поступаешь правильно. Я хочу понять.

Последняя фраза повисла в воздухе с твердостью приказа.

По лицу Андреаса пробежала тень, но он не отвел взгляд.

– Я… я не знаю, поймешь ли ты. Но я могу рассказать тебе все, шаг за шагом.

Я уткнула руки в бока, и гладкая ткань платья смялась под моими пальцами. Решимость придавала мне сил.

– Отлично. Давай. Ты постоянно рассказываешь всякие истории, так пусть это будет одной из них.

Мгновение Андреас лишь пристально на меня смотрел, а затем медленно выдохнул.

– Ты уже видела, как все началось. Судя по тому видео, которое показали нам хранители, создавалось впечатление, будто ты заключила с ними сделку и заранее знала, что Гриффина убьют.

– То, которое они подделали.

– Но мы этого не знали. Должны были догадаться, но мы были в шоке и только что увидели смерть Гриффина, а ты так и не вернулась… Они постоянно напоминали нам о том, как ты нас предала, сыпали соль на рану. Учитывая все остальное, через что они заставили нас пройти, у нас даже не было шанса хорошенько задуматься.

Андреас на секунду отвел от меня взгляд, но затем снова посмотрел прямо в глаза.

– Были моменты, когда я задавался вопросом, правда ли это. Но думал, что если все это лишь инсценировка, то ты, скорее всего, тоже мертва. Возможно, какая-то часть меня предпочла думать, что ты нас предала, но все еще живешь где-то там… потому что иначе пришлось бы признать, что ты погибла.

От грубых ноток в его голосе мои глаза защипало еще сильнее.

– А потом я все-таки вернулась. Вернулась, чтобы вас спасти.

– Я даже не знаю, как объяснить, – продолжил Андреас, с каждой секундой распаляясь все сильнее. – Четыре года я считал тебя предательницей. И ты казалась такой отстраненной. Даже после того, как ты начала открываться, я чувствовал какую-то недосказанность. Я пошел на сделку с Джейкобом только потому, что в ином случае мы бы даже не попытались выяснить правду. Ничего другого я сделать не мог. И мне нужно было позаботиться о безопасности остальных ребят. Я так долго старался не дать всем окончательно сломаться…

Он замолчал.

Я сопротивлялась желанию стиснуть зубы.

– Поэтому ты позволил сломать меня.

– Я не хотел. Не хотел. Чем больше времени я с тобой проводил, тем сильнее убеждался, что ты говоришь правду и что ты вернулась нас спасти и хочешь защитить. Но я не мог убедить в этом других парней. И все еще оставалось что-то,