Хальрун.

– Мы схватили одну преступницу, но ее сообщница...

– А что с ней? Вы думаете, могут появиться трудности?

Дорен поднял на газетчика мрачный взгляд и снова покачал головой.

– Вы меня удивляете, вей Осгерт. Вы порой так проницательны, а потом проявляете невероятную наивность.

Хальрун к собственному удивлению почувствовал себя задетым. Его давно никто не называл наивным, а это было обиднее, чем считаться просто глупым.

– Лалла очевидно виновна в краже кольца, а значит, она была у Ракарда Лакселя. Этого мало, чтобы обвинить гадалку?

Дорен тяжело вздохнул и провел по лицу ладонями.

– Лаллу, а не Мализу, вей Осгерт. Вы сами так сказали. Гадалка, конечно, может выдать свою благодетельницу, но...

– Но вы считаете, что она этого не сделает?

Дорен промолчал, и Хальрун задумался. Обычно газетчик не верил в благородство людей, а гадалка, к тому же, оказалась хитрой мошенницей, но... Мализа была богата и имела связи.

– Вейя Кросгейс имеет над ней власть, – сообразил Хальрун. – Ради случайных знакомых люди не совершают убийства.

– Вот теперь вы начинаете размышлять верно, – кивнул Дорен вставая. – А еще гадалка может верить в благодарность покровительницы, если возьмет вину на себя... Эта гадалка умная женщина. Я уверен, что именно так она и думает... Посмотрим, вей Осгерт, что скажет госпожа Лалла и в чем она решит признаться. Скоро все станет ясно. А пока ступайте и отдохните. Вы многое сделали.

Хальрун одним глотком прикончил кофе, который больше не казался таким вкусным, а прекрасное настроение уже не было безоблачным... По пути домой Хальрун сумел вздремнуть, но эффект после короткого сна был временным. Журналист знал, через час, не более, бодрость пройдет.

– А где ваша матушка, вейя? – с деланной веселостью спросил Хальрун у Мадвинны. – Вы никогда не встречаете меня лично, если она дома.

Не ожидая ответа, он прошел в квартиру, швырнув снятый плащ в сторону колченогой вешалки. Бросок удался – вещь повисла почти идеально.

– Мама сказала, что хочет купить мясо к обеду, – произнесла девушка в спину журналисту. – Она волновалась о вас, вей Осгетр!

Только сейчас Хальрун обратил внимание на гневное лицо Мадвинны. Оно покраснело, а губы девушки плотно сжались.

– О... – произнес Хальрун. – Ясно.

– И это все, что вы скажите?

– Я обязательно попрошу у веи Альгель прощения за ночное отсутствие. Мне не стоило ее тревожить.

– Мама заботится о вас больше, чем вы заслуживаете.

– Возможно, – согласился Хальрун.

Это разговор повторялся не в первый раз. Присутствие матери сдерживало дочь, но когда Мадвинна оказывалась с газетчиком наедине, она принималась осыпать его упреками тем сильнее, чем дольше ей приходилось молчать.

До свой комнаты Хальрун не дошел.

– Кстати! – воскликнул он, резко обернувшись. – Вы ведь любите книги, вейя?

Мадвинна моргнула. Хальрун никогда не говорил с ней о литературе.

– Как будто этого вы не знаете.

– Знаю, поэтому и спросил. Вы читали книги вея Тильгаля? Он, кажется, довольно популярный писатель.

Девушка поморщилась, как будто имя воняло.

– Он известный, и с этим сложно спорить, но хороший ли? Тильгаль ничего не понимает в том, как живут окраины, и все равно пишет про нас на потеху богатым, – отчеканила Мадвинна, и Хальрун растерялся от ее напора.

– Так вы его читали? – спросил он. – Меня особенно интересует его последняя книга. «Молчание… » Кхм… Что-то про молчание.

– «Молчание улицы». Но она не закончена.

– Я знаю. Она выходит по главам в ежемесячном журнале.

– Верно, – после краткой заминки произнесла Мадвинна. – У меня есть этот журнал. Если он вам нужен... Идите за мной.

Хальрун хмыкнул. До сих пор он не удостаивался чести быть приглашенным в комнату хозяйской дочери и видел обстановку разве что в щель неплотно прикрытой двери...

Мадвинна, как и ее мать, тщательно следила за порядком, но чистота, создаваемая руками Фанны, всегда казалась Хальруну чем-то уютным и домашним, а комната дочери не производила такого впечатления. Это была аккуратность клерка, подшивавшего все бумаги вовремя и в правильные папочки (именно папочки, а на папки).

Девушка заглянула под рабочий стол и извлекла оттуда стопку журналов, любовно перевязанных ленточкой. На полу хранилось еще несколько подобных подшивок, а вот полки, как заметил газетчик, предназначались исключительно для книг. Мадвинна была очень придирчива в выборе: Хальрун знал, что девушка обменивает прочитанные произведения у букинистов, поэтому в комнате задерживались только самые любимые книги. Все это Хальруну рассказывала вея Альгель: Фанна часто жаловалась на дочь, и любовь Мадвинны к чтению являлась едва ли не главной причиной недовольства старшей женщины.

– Вот, – сказала девушка Хальруну. – Тот самый журнал.

Стопка была немаленькой, и худенькая Мадвинна с заметным облегчением опустила ее обратно на пол, но уже перед газетчиком.

– Кхм... Сердечно благодарю, но я не планировал столько читать... Для меня это... многовато...

Дерганым движением девушка поправила съехавшие очки.

– Не планировали, вей? Зачем тогда просили?

Хальрун посмотрел на подшивку и улыбнулся. Он хотел, чтобы улыбка выглядела виноватой, но Мадвинна, разумеется, на такое не купилась. В той же мере, в какой женщины средних лет журналистом очаровывались, юные девушки относились к нему без причины недоверчиво (если, конечно, не были сразу впечатлены статусом известного газетчика). Иногда первое впечатление удавалось изменить, но чаще – нет, и Хальрун предпочитал считать, что это определялось его собственным желанием. Журналист почти никогда не пытался нарочно влиять на чье-либо мнение, пусть даже и о себе самом.

– Может, вы просто расскажите мне, о чем эта книга?

Просьба оскорбила Мадвинну.

– И зачем это мне? – спросила она. – Я и так согласилась вам помочь и сразу пожалела.

– И я очень вам за это благодарен, вейя, – проникновенно произнес Хальрун. – Но, боюсь читать я буду не один день, а убийца тем временем убежит от правосудия.

– Убийца? – переспросила девушка.

– Именно. Я помогаю полиции его поймать, и им так понадобилось мое содействие, что мне пришлось лишить себя ночного сна. Знаете, только поэтому я не вернулся вчера домой.

Лицо Мадвинны смягчилось, но потом она снова нахмурилась.

– Я читала вашу статью про фабриканта. Это его убийцу вы помогаете поймать?

– Да, – признался Хальрун. – Его убили из-за денег. Там такая грязная история, разоблачающая пороки нашего общества, что вам обязательно понравится, вейя. Вы,