— Конечно, доктор Шварцман. Какой адрес?

Анна назвала свой домашний адрес.

— Если вы не сможете связаться с инспектором Харрисом, позвоните инспектору Хейли Уайатт. Вы меня поняли?

— Да, мэм. Я сделаю это прямо сейчас.

— Это вопрос жизни и смерти, — почти крикнула Анна, слыша панику в собственном голосе.

— Я понимаю, доктор Шварцман.

Анна уронила трубку, но не стала поднимать ее. Включила воду и, громко хлопая дверцами шкафчиков, нашла большую металлическую миску, рулон бумажных полотенец и кухонные ножницы. Чтобы освободить место для миски с горячей водой на прикроватном столике, сбросила стопку книг на пол. От их грохота тело Кена дернулось. Он был в сознании.

— Кен, это Анна Шварцман. Все будет в порядке. Помощь уже в пути, Кен. Ты меня слышишь?

Она потрогала его запястье и пощупала пульс. Нитевидный, но ощутимый. Продолжай говорить.

— Это я. Ты ранен, но с тобой все будет в порядке. Ты можешь открыть глаза?

Она посмотрела на пропитанные кровью простыни и попыталась определить, сколько на них крови. Потрогала их пальцами. Влажные.

Глаза Кена оставались закрыты.

Она внимательно осмотрела нож. Рукоятка торчала чуть вправо. Нападавший явно был правшой. Но Кен не умер. А она — врач.

— Я попытаюсь починить тебя, Кен, — сказала ему Анна и побежала к входной двери, чтобы взять свой рабочий чемоданчик

— Мне нужно увидеть твои глаза, Кен. Можешь попробовать открыть их для меня?

Она следила за его веками. Ага, едва заметное движение… Анна на ощупь открыла свой чемоданчик, откинула крышку и заглянула внутрь. Ни тонометра, ни стетоскопа, чтобы прослушать легкие.

Она была врачом для мертвых. Живые вне ее компетенции.

В голове вновь раздались удары кузнечного молота.

Наркотики. Их накачали наркотиками.

Анна вложила свою руку в ладонь Кена.

— Если ты меня слышишь, сожми мою руку. — Его пальцы неподвижно лежали в ее руке. — Давай, Кен. С тебя обед в ресторане. Ты должен бороться, слышишь?

Давай, Шварцман. Шаг первый: останови кровотечение.

Она бросилась через комнату и вытащила из ящика стопку футболок.

— Мы тебя подлатаем, Кен. Будешь как новенький.

Продолжая говорить, Анна свернула футболки и сложила их пополам. Получились плотные тампоны. Не бог весть что, но вполне подойдет, чтобы попробовать остановить кровотечение. Они подействуют только в том случае, если получится надавить на них одновременно.

— Давай, Кен. Держись, хорошо?

Кен оставался неподвижен.

Думай!

Анна бросилась к шкафу и схватила пригоршню черных колготок. Оседлав туловище Кена, просунула колготки под его тело и завязала поверх свернутых рубашек. Закончив, прислушалась к его дыханию.

— Я слышу, Кен. Я слышу твое дыхание. Хорошо. Очень хорошо. — Она взяла его за руку. — Ты можешь пошевелить пальцами, Кен? Покажи мне свои пальцы.

Свободной рукой Шварцман потянулась за набором для анализа крови. Его палец пошевелился. Или это ее собственные?

— Еще раз, Кен. Сделай это еще раз. — Она положила пустые пробирки себе на колени и потянулась за чистыми иглами.

Когда она снова села, то почувствовала движение.

Это пошевелился Кен. Он ее слышал.

— Ты знаешь свою группу крови, Кен?

Крошечное шевеление указательным пальцем.

— Сейчас я возьму образец твоей крови, чтобы выяснить группу. Тогда я могу сообщить ее парамедикам.

Когда ей требовалась кровь трупов, Анна брала ее из яремной или бедренной артерии. Она не брала кровь у живого человека со времен обучения на медицинском факультете.

— Потерпи, Кен.

Она схватила еще одну пару колготок, перетянула ими руку Кена и сжала его ладонь в кулак. Вена плоская. Маникюрными ножницами Анна отрезала от колготок одну «ногу», обмотала ею собственную левую руку и зубами затянула на бицепсе.

— У себя я тоже возьму кровь.

Кровь была группы АБ, резус-положительная, универсальный реципиент, но не лучший вариант для донора.

— Мы оба это сделаем. Пока твоя вена готовится, я возьму немного своей крови. И знаешь что, Кен? Мне кажется, мы были под наркотиками. Похоже, кто-то накачал нас.

Она сжала кулак, вынула из упаковки шприц и вдавила в его основание пробирку. Затем зубами сняла с иглы оранжевую защитную крышку и воткнула иглу в толстую синюю вену в складке локтя. У нее были хорошие вены, «легкие». Добрые медсестры всегда хвалили их, потому что из них легко было брать кровь.

Пробирка наполнилась кровью, и Анна снова переключила внимание на Кена. У нее не было тампонов со спиртом для очистки поверхности. Вена была вялой и плоской. Что если она убьет его тем, что возьмет у него кровь? Она по образованию врач и должна знать ответ на такой простой вопрос.

Пробирка с кровью из ее руки была полной. Анна убрала пробирку и заменила ее пустой. Сколько крови им нужно для анализа? Две пробирки? Три? Она даст им четыре.

Шварцман пощупала его руку.

— Ладно, поехали, — сказала она ему, взглянув на рубашку, из которой торчал нож. Ввела иглу в вену и, вдохнув, подставила к основанию шприца пробирку. Туда закапала кровь. — У тебя все отлично, Кен. Ты слышишь меня?

Она коснулась его пальцев. Реакции не последовало. Его хватка ослабла. Пульс был нитевидным, медленным. Слишком медленным. Черт побери… Где, черт возьми, был…

В этот момент раздался стук в дверь. Придерживая руку, Анна бросилась в коридор и посмотрела в глазок.

Парамедики. Она возилась с замком. Мужчины, переодетые в парамедиков.

Спенсер.

Как далеко он зайдет? Поддельные парамедики?

Она отодвинула засов и распахнула дверь.

— Доктор Шварцман?

— Он в спальне.

Анна бросилась через всю квартиру; колеса каталки стучали о твердый пол за ее спиной. Она отступила в сторону, но рука за что-то зацепилась. Оттуда торчал шприц, но пробирки не было.

— Какие препараты он принимал?

Парамедиком была женщина — худая серьезная азиатка. Вторая спешила к Мэйси.

— Нам нужно знать, какие препараты есть в его организме, — сказала женщина.

— Не знаю, — ответила ей Шварцман. — Я взяла нашу кровь, чтобы узнать это. У меня есть две свои пробирки.

В этот момент она заметила на полу вторую пробирку, которая медленно катилась к двери. Анна подняла ее и показала фельдшеру.