Шрифт:
Закладка:
Конечно, у него имелись ее фото. Он получал их регулярно, из разных источников.
Но это не то.
Он жаждал увидеть ее движения. Стремительность ее шага, когда она куда-то спешит. То, как она приглаживает волосы за правым ухом, когда испытывает нерешительность. Как упирается пальцами ног в пол, когда злится. Он скучал по каждой мелочи…
Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы и медленно выдохнул.
— Ты получил фотку, которую я отправила?
— Какую фотку?
— Ее и того копа, с которым она встречается.
— Встречается? — сказал он, и его голос дрогнул.
Чтобы скрыть удивление, он закашлялся и сжал пальцы в кулак.
Держи себя в руках, черт возьми.
Это было бы слишком.
— Ага. Тот самый, о котором мы говорили. Я отправила фотку на твою электронную почту.
Встречается.
Он молча возился с цифровым диктофоном. Нечаянно включив тот же шум, что и в начале звонка, нажал на «вперед» и нашел дорожку, на которой охранник орал на двух дравшихся заключенных. Он записал это с видео на «Ю-тьюбе».
— Мне нужно идти, детка, — прошептал он, прикрыв ладонью трубку. — Еще несколько недель, и мы будем дома — и на свободе.
— Хорошо, Чак. Я люблю тебя. Поговорю с тобой завтра?
— Боюсь, завтра не получится, детка. А вот послезавтра — точняк.
Она вздохнула, но обошлась без жалоб.
— О’кей, детка. Пока.
Он закончил разговор, вытащил из телефона батарею и расколол аппарат на две части. Пора обзавестись новым. Сунул обломки в карман брюк, снял картину, открыл сейф, вернул вещи на место, запер его и повесил картину обратно на стену.
Он заставлял руки двигаться, а его мозг зациклился на ее словах.
Коп, с которым она встречается.
Аннабель никогда ни с кем не встречалась.
Такое невозможно.
Подавив эту мысль, он обвел взглядом комнату, убедился, что все на своих местах, и тихонько отпер дверь офиса.
Вернув стул к столу, остановился, чтобы посмотреть вниз, на шпиль церкви. Его грудь поднялась, плечи расправились. Ничто не указывало на его связь с женщиной, с которой он говорил по телефону. Никакого денежного следа. Чата, где они встречались и строили отношения, больше нет. Он может больше не звонить, она же вряд ли сможет его выследить.
И все же он будет звонить снова. Он надеялся, что смерть Авы станет завершающим актом, но не был уверен, что покончил с ней.
Если Белла снова упорхнет — вернется в Сиэтл или Сан-Франциско или уедет из Южной Каролины, — будет еще больше звонков, больше планов…
До сих пор он все делал правильно. Такие, как он, не способны облажаться на последнем этапе.
Церковь насмехалась над ним голосом его отца. Цитатой из послания коринфянам.
Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу[20].
И еще один любимый стих его отца. «Радуйтесь страданиям».
Покайтесь в своих грехах и возрадуйтесь, полностью отдав себя Богу.
В нем заклокотала ярость, и он повернулся спиной к церкви. Взмах руки — и стоявшая на столе кофейная кружка полетела в стену. С приятным звуком керамика разлетелась на мелкие осколки.
Сделав два глубоких вдоха, он перегнулся через стол и нажал кнопку внутренней связи.
— Дженни, будь добра, принеси несколько полотенец. Боюсь, тут у меня разбилась кружка с кофе. Нужно навести порядок.
— Конечно, мистер Макдональд. Сейчас приду.
Сан-Франциско, Калифорния
Шварцман вернула тело в четвертый холодильный отсек и сделала соответствующую отметку в файле. Завершив вскрытие, она умылась. Обычно Анна заполняла документы прямо в морге, но покойный был курильщиком и оставил после себя стойкий запах табака, поэтому Анна сменила лабораторный халат на свитер и переместилась в свой кабинет.
Рядом с «Причиной смерти» она поставила галочку в квадратике «Естественная» и от руки написала: «Фибрилляция желудочков, приведшая к внезапной остановке сердца». Если б не солидная страховка, смерть этого мужчины даже не потребовала бы вскрытия. У него были все факторы риска внезапной сердечной смерти — гипертония, высокий холестерин, болезнь сердца в анамнезе.
При вскрытии обнаружились четкие признаки как недавнего, так и старого инфаркта миокарда, прижизненного коронарного тромбоза, разрыва бляшки и 83-процентной ишемической болезни сердца.
Судя по тому, что она увидела, ему повезло, что он прожил столько лет.
Когда файл был готов, Анна выключила компьютер, сняла с крючка у двери пальто и натянула на плечи, чувствуя, как его вес тянется вниз по спине и шее.
Очень горячая ванна — вот что ей нужно. С английской солью и бокалом вина.
Она уже завязывала пояс, когда на столе зазвонил телефон. Отвечать или нет? Рабочий день уже закончился, но оставлять звонок без ответа было не в ее характере. Если не ответит на звонок сейчас, придется проверить сообщение дома.
— Шварцман слушает.
— Белла.
Она вздрогнула и прижала кулак к животу.
Спенсер.
В голову моментально пришла сотня разных мыслей. Сказать ему про Викторию Стайн. Цветы. Лавандовую воду. Не сказать ничего. Повесить трубку. Закричать. Вызвать полицию. Нанять кого-то, чтобы убить его, — такое уже приходило ей в голову.
Но вместо этого она сделала медленный, прерывистый вдох, сжала трубку и ничего не сказала.
— Тебе нездоровится, Белла?
Сможет ли она отследить его звонок? Какая ей будет от этого польза?
Раньше он ни разу не звонил ей на работу. Интересно, откуда ему известен номер? От Терри Стайн, или как там ее настоящее имя? Что еще узнала эта женщина?
Он негромко рассмеялся, как будто увидел мысли, снующие в ее голове, и, помолчав, добавил:
— Будь здорова, милая Белла.
В трубке послышался ее собственный быстрый вздох, затем щелчок, и на линии воцарилась тишина. За волной ледяного холода последовал обжигающий жар тошноты. Шварцман передернуло, она подавила рвотный позыв. Комната как будто накренилась. Она увидела, что до сих пор держит трубку, и дрожащей рукой положила ее на место.
Дыши. Он звонил и раньше. В этом нет ничего нового.
И все же это было похоже на еще один шаг, на еще одно вторжение в ее жизнь. Он спросил, нездорова ли она. Он имел в виду, что она больна? Или это какая-то подсказка? Что-то о Саре Фельд?
