– Как это смешно… – разочарованно произносит Аня.

– Ага, – подхватываю я.

– Забудь об этом, пожалуйста. Ты как маленький ребенок, Боже…

Ложится на спину.

Хорошо, хоть говорит со мной, проявляет какие-то эмоции, пусть они и расстраивают меня, не внушая так необходимого в этой ситуации оптимизма.

Всё же сомневается во мне и моих твердых намерениях.

– Твоя еда воняет, – предупреждает она. – Я говорила.

Куски оставленной под матрасом пищи – картошки, мяса, хлеба, овощей и вправду источают не самый приятный запах, но я его не считаю критическим. Есть еще время в запасе.

– Сегодня или завтра, – говорю я, тоже ложась на спину и глядя в обшарпанный потолок. – Недолго осталось.

Аня фыркает. Интуиция подсказывает мне, что в глубине души она хочет, чтобы я пошел на это, просто зачем-то противится.

Под жужжание мух, заполонивших подвал, бьющихся под потолком в хаотичном рое, я проваливаюсь в сон.

* * *

Проснулся уже вечером – за окном серело, солнце готовилось спрятаться за горизонтом, луна медленно взбиралась на свой рабочий пост.

Аня тихо посапывает.

За окном трещат сверчки, ленивый вечерний свет, разлившись по полу, все ярче окрашивает стены в теплые оранжевые тона.

Лежал, смотрел за окно, ворочался, но уснуть снова не смог. Не знал, как отвязаться от всех этих страшных мыслей, глядел на Аню, вспоминал нас прежних, а потом решил, что время пришло.

Чего еще ждать?

Внутренний голос подсказывает, что пора, а я привык ему доверять. Пора уже положить всему этому конец.

Аасма уже приходила сегодня два раза. Примерно через час она явится вновь – принесет ужин, проверит, как мы тут.

Нужно успеть до её прихода.

На сегодня это будет последний её визит если учитывать сложившиеся правила, но я всей душой надеюсь, что это будет последний раз в принципе, когда она спускается сюда. Больше нам не видать её наглой и тупой рожи.

Вытащу ногу, займу позицию у двери. Как только она войдет, накинусь на неё и двину по морде так сильно, что она не успеет издать и звука. Возьму ключи. Освобожу Аню и мы тихо, незаметно уйдем отсюда.

Все будет хорошо.

Я справлюсь, но нужно действовать безотлагательно, рассчитать всё, чтобы за время, оставшееся до визита этой шизофренички, боль не успела высосать из меня всю энергию и я не потерял возможность закончить начатое.

Не вставая, пристроившись к стене, медленно поднимаю ногу, чтобы не звенеть громко цепью. Упираюсь пяткой в холодный и шершавый бетон.

Аня всё спит, но ничего… скоро проснется.

Не представляю, насколько сильно будет больно, но уверен, что смогу стерпеть.

Запрокидываю ногу над стеной, прижавшись к ней задницей и лопатками, вдыхаю поглубже, но так и не произвожу удара. Колодка и цепь тяжелые – тянут вниз, больно давят.

Нельзя долго раздумывать. Нужно начинать и ломать кость сразу. Не уверен, что смогу биться травмированной ногой о стену снова и снова. Каждый последующий удар будет в тысячу раз сильнее предыдущего.

На лбу проступает испарина, спина взмокла. Дышать становится всё тяжелее. Чем дольше затягиваю, тем сильнее разрастается страх внутри. Даже пальцы дрожат.

Сняв с себя майку, туго скручиваю её в колбасу и засовываю в рот, крепко сжав зубами. Лежу, жду какого-то четкого импульса, чтобы начать уже, но его так и не возникает. Тогда я просто считаю до трёх и, подняв как можно выше ногу, не медля и ни о чем не думая, со всей дури бью ей о стену.

Цепь звенит, ударяясь о пол.

Я сморщиваюсь от боли.

Удар получается не самым сильным, но скручивает меня порядком. В пятке что-то хрустит, надламывается, а ногу прожигает от боли так сильно, что из носа у меня хлещут сопли.

Не откладывая дело в долгий ящик, я повторяю маневр, утирая нос и пытаясь абстрагироваться от боли. Но только как это сделать?

Второй удар получается сильнее и куда больнее. В глазах темнеет.

Зубы настолько сильно впились в майку, что я её чуть ли не прокусил.

Аня дернулась, зашевелилась, проснулась.

Приподнявшись над матрасом, оперлась на локоть и с трудом раскрывая сонные глаза, смотрит то на меня, то на мою ногу. Спросонья ничего не может понять.

– Что происходит? – спрашивает она, протирая лицо.

Происходит ужасное.

И дело не в физической боли, (мышцы и сухожилия в ноге скрутило в колбасу наподобие той, что я свернул из майки), а в том, что я понял – это не работает и не сработает. На это есть множество причин – неудобное положение тела, распределение и величина силы, сама вероятность того, что пятка сломается именно так, как нужно. Или что она вообще сломается.

– Перестань! – требует Аня, порываясь мне навстречу. – Не сходи с ума, я прошу тебя!

С каждым словом в ней рождается всё больше раздражения, злости, непонимания. Неужели ей меня совсем не жаль? Почему тогда она так боится за мою ногу? Это неуверенность во мне или реальный страх за любимого человека?

Зажмурившись, со злости бьюсь затылком о матрас, вынимаю мокрую майку изо рта и, тяжело дыша, выпрямляю спину.

– Ты слышишь меня? – спрашивает гневно Аня. – Не валяй дурака!

– Тише, – обессиленно прошу я, утирая пот со лба. – Мне и без того хреново.

Согнув с трудом ногу, пододвинув к себе пятку, я осторожно касаюсь её кончиками пальцев и голень до колена пронзает точно длинной раскаленной иглой. Холодная и режущая волна боли расплывается по всему телу, ударяя в шею, стягивая затылок. Пятка пульсирует и горит, весь мир переворачивается с ног на голову.

– Конечно тебе будет хреново – ломаешь себе ногу! – выпаливает Аня, закрывая лицо руками. – Господи, неужели это действительно с нами происходит? Почему я? Разве я мало страдала?

Она глядит в небо через окно, ожидая ответа, но Богу сегодня не до нас.

Не пойму, сломалось ли там что-то внутри моей ноги или нет, но отступать не вариант. Я должен сломать её чего бы мне это не стоило.

А может уже сейчас попробовать вытащить ногу? Шанс-то есть.

Превозмогая ломоту в колене и стопе, хватаю колодку и проталкиваю её вниз.

Не идет.

Пятку под давлением колодки стягивает от боли, а меня всего вместе с этим скручивает и парализует еще сильнее. В глазах темно, грудь наливается тяжестью, дыхание спирает. Выпучив глаза, глотая жадно воздух, я отпускаю ногу, осторожно вытягиваю её и отползаю к стене, упершись в неё затылком.

Аня, прикрыв рот ладонью, внимательно наблюдает за моими действиями и не находит, что сказать.

Мне хочется кричать,