Она и правда в это верила, а потом узнала на собственном опыте, что эти слова не более чем ложь. Красавиц все любят им все прощают, все хотят с ними дружить. Что до уродин? В лучшем случае их сторонятся, не замечают и игнорируют. В худшем…

Энни подняла взгляд к потолку и резко вздохнула. Нет, она не будет возвращаться к этим мыслям. Она не для этого достала этот осколок. Не для того, чтобы снова жалеть себя и лить горькие слезы.

Это последний раз, когда она смотрится в это зеркало.

Пришло время отпустить прошлое и двигаться дальше.

Пришло время найти этой проклятой вещице лучшее применение.

С ее кровати раздался протяжный стон.

Энни завернула осколок обратно в три слоя ткани. Зацепив все для надежности булавкой и убрав в карман фартука. Затем она надела маску «пугала», крепко завязав все ленточки под горлом. Поднялась. Отряхнулась. И присев на край своей кровати стала, наблюдала, как приходит в себя лежавший там молодой человек.

* * *

Малыш Джон поморщился и издал еще один протяжный стон.

Голова болела.

Нога болела еще сильнее.

Он коснулся лба, на котором был холодный компресс.

Перед глазами все плыло, но он сумел разглядеть знакомый силуэт дорогой Энни и скромное убранство небольшой комнаты. Она казалась ему смутно знакомой, но что-то в ней смущало. Сшитые из лоскутков игрушки, обилие рюш, причудливых тканей и тюлей, а еще цветы, засушенные и живые…

— Это же дамский бувуар!

Энни, чуть наклонив голову, его поправила.

— Будуар. Ты хотел сказать?

Осознание вызвало в этом немаленьком молодом мужчине приступ нарастающей паники. Джон покраснел так сильно что, казалось, у него сейчас пар из ушей пойдет.

— Мне нельзя здесь быть!

«Что, если о Энни пойдут всякие слухи? Например, что у них шуры-муры. Чтобы эти муры не значили. А если матушка узнает, что он спал у хозяйской дочки?! Он… он труп.»

От паники Джон попытался вскочить, но последовавшая за этим боль, почти оглушила его. Энни схватила его за предплечье и попыталась заставить лечь. Со стороны это казалось почти комичным Джон был здоровым как бычок, а Энни на его фоне походила на маленькую и хрупкую птичку.

— Джон, немедленно успокойся! У тебя сломана нога и сотрясение мозга. Ну куда ты побежал? Джон, я серьезно, успокойся, если ты снова упадешь на пол, мне в одиночку тебя не поднять!

Это было правдой. Что до ее ночных «помощников», то они вряд ли согласятся повторить тот трюк дважды.

В полостях за стенами как-то обеспокоенно зашуршали.

— Но…

— Джон, это просто каморка прислуги, это не моя комната.

Оба утверждения были правдой. Это каморка прислуги.

Это не ее «старая» комната. Она добровольно отдала свою половину Лили.

Но Джону знать, что она давно и добровольно, переселилась сюда, лучше не стоит.

— Х-хорошо.

Джон все еще выглядел немного нервным и смущенным, но послушно лег.

Энни с облегчением вздохнула.

За стенкой тоже вздохнули с облегчением.

— Джон ты помнишь, что вчера вечером произошло, когда ты упал с лестницы?

Сложив руки на коленях с беспокойством, спросила Энни.

Джон смотрел на нее мутным от боли взглядом и неуверенно повторил.

— Вчера вечером?

Затем он резко сел и, округлив глаза, уставился на Энни.

— Око ночи. Слезы из тьмы. Бедствие на наши головы!

— Что? Джон, успокойся, сделай глубокий вдох. Да, молодец. Теперь выдох. И еще раз… Успокоился? Хорошо. А теперь расскажи мне, что ты помнишь?

Он все ей рассказал. Все-все, даже то, что в другой раз не стал бы рассказывать.

Энни внимательно его выслушала. Он не мог видеть ее эмоций из-за мешка маски, но знал, что она хмурится. Она всегда чуть-чуть наклоняла при этом голову.

— У меня есть к тебе два вопроса Джон. Будь добр ответить на них честно.

Парень послушно закивал, когда женщины говорили с ним таким тоном. Неважно матушка, леди Алатея или Энни. Он был согласен на все.

— Во-первых, кто пошел с тобой на «ночное дело» и вошел в ту комнату?

Услышав его ответ, она мрачно кивнула.

Джон не до конца понимал, почему данный им ответ ей не совсем понравился.

— Во-вторых, зачем ты на это согласился. Ради денег? Нет. — оборвала себя Энни. — Это совсем на тебя не похоже. Он шантажирует тебя, угрожает лишить тебя работы или жизнью матери?

Джон нахмурился, внутри него шла борьба, часть его не хотела отвечать на эти вопросы, искала отговорки… Но затем он посмотрел на Энни и с треском проиграл в этой борьбе.

— И это тоже… Но в первую очередь я хотел им помочь.

— Помочь? Кому этим негодяям?!

— Нет! — Джон застонал от резкого вскрика. Перед глазами поплыло. Ох. У него и правда сотрясение. — Не им. Молодому мастеру Эвану и его почтенной спутнице.

Энни была ошарашена.

— Я еще вечером, как все узнал, хотел подняться и все им рассказать, но пришлось бы пройти мимо кабинета твоего отц…

— Кхм-Кхм.

— Твоего отчима. — быстро поправил себя малыш Джон. — Но я неповоротливый и тяжелый. Лестница старая и скрипучая. А он… Ты и сама все знаешь. Тогда я решил, буду действовать ночью. Что когда все начнется, я заступлюсь и помогу им дать отпор. Но оказавшись перед той чернотой, я был слишком напуган, чтобы сделать хоть что-то…

Он опрокинулся на подушки и тяжело вздохнул.

— Я такой трус. Никому не смог помочь. — его голос звучал беспомощно. — Теперь всех их поглотила тьма. И у тебя тоже будут проблемы из-за меня.

Энни долго смотрела на него, а затем расслабившись нежно похлопала по ладони.

— Джон. Это просто сон. Его Светлость Эван в порядке. Я только, что видела, как он выходил во двор и шел в конюшни. Если не веришь, посмотри в окно.

Энни отодвинула тяжелую штору. Джон нашел в себе силы приподняться и краем глаза заметил юношу в траурной повязке, который скармливал одному из якди кусочек сахара, выманивая того из конюшни.

— А?

Джон ошарашенно заморгал.

— Ты упал с лестницы в конюшне вчера вечером. Помнишь ту лестницу? Ты еще легко отделался, мог свернуть себе шею.

— Но, но… Как же «ночное дело»?

— Джо-о-он! — Энни резко оборвала его. — Подумай сам мой отчим…Нет, даже его паршивцы не настолько глупы, чтобы проворачивать свои темные делишки посреди ночи в самом доме. Они бы как минимум подождали, пока они съедут и подкараулили бы их в окрестных лесах.

— Но свита, что скоро прибудет…

— Вот именно! У его Светлости Эвана вот-вот прибудет свита. Вдобавок