– Увидел во сне.

– Ты решился на вещий сон? – изумился Ворон.

– Я не решался. Я не знал, что они мне снятся.

– Не знал? Твоя наставница настолько небрежна?

– Иди ты в бездну.

Криденс хмыкнул и огляделся.

– Но чем-чем, а артефактами тебя обеспечили. Даже слугу дали. Это хорошо: ты явно не владеешь бытовой магией.

Он был прав, но в другое время я бы обиделся. Сейчас мне было все равно.

– Что ты собираешься делать?

– Делать?

– Со мной, Элвин. Впрочем, теперь меня должны интересовать и твои планы на жизнь. Так что можешь поделиться.

– Я не знаю. Тебя убьют, если я тебя отпущу?

Криденс вздохнул.

– Отец попытается убить меня, даже если не отпустишь. И тебя. Тебя тоже. Мэйв был старшим из нас. Ты лишил его наследника. Это плохо, у нас такое прощать не принято. Если раньше ты был для него только приманкой, то теперь он попытается тебя наказать. Честь семьи – для него важнее ничего нет.

Я закрыл глаза и попробовал забыться. У меня не получилось избавиться от внимания дома Виета. Теперь его лорд – мой смертельный враг. Я убил его сына.

«Господи, что происходит?..»

– Это твоя семья?

Я вздрогнул и открыл глаза. Криденс смотрел на портрет мамы и Тины, чудом уместившийся на прикроватной тумбочке среди лекарственных зелий.

– Да. Только тронь их, и я убью и тебя тоже, – мой голос испугал даже меня – настолько глухой, настолько отчаявшийся.

А вот Криденс нисколько не удивился.

– Элвин, почему ты стал магом? Ты совершенно не такой, как нужно.

– Слабый? – не выдержал я. – Недостаточно жесток? Не люблю кровь? Падаю в обморок при виде трупа? Не понимаю, как брат может поднять руку на брата?

Криденс усмехнулся – на этот раз грустно.

– Да. Сиренитти – стерва, но я точно знаю, что она всегда дает выбрать. Насильно делать из тебя мага она бы не стала.

– Ты говоришь о королеве? Я ее даже не видел.

– Твоя наставница – ее служанка, разве нет? Она заставила тебя колдовать и насильно провела инициацию?

Я вспомнил Шериаду и тяжело вздохнул.

– Нет.

– Тогда зачем? Ты очевидно не способен жить в Нуклии. Да, королеве ты нужен, и чем-то она смогла тебя убедить. Чем?

Я молча смотрел на Криденса.

– Ими? – спросил он, снова взглянув на портрет.

Я закрыл глаза.

– Они – люди, да? Не волшебники?

– Да. И я пойду ради них на что угодно, – мой голос звучал по-прежнему глухо. – Пусть это слабость, но если с ними что-то случится, я умру, но перед этим уничтожу тебя, твою семью и всех, кто посмеет поднять на них руку.

Может, Ворон и прав – потом это уже легче. По крайней мере, делать такие заявления.

Повисло тяжелое молчание, которое снова нарушил Криденс:

– Никогда не думал о семье с этой стороны. Ты их любишь. Мне всегда казалось, что любовь – это слабость. Но тебя это делает сильнее. Удивительно.

– А твоя семья что, не такая? – Я запнулся. Конечно, не такая, раз его старший брат пришел сегодня его убить.

Криденс улыбнулся.

– Помнишь, пару дней назад ты мне помог перед занятием? Когда меня прокляли. Это были мои братья. Отец и пальцем бы не шевельнул, чтобы мне помочь. Я думал, это нормально. Сильный выживает, слабый умирает. Но есть глупцы вроде тебя, которые помогают слабым. Мне не хотелось чувствовать себя слабым. Я не желал твоей помощи.

– Ну извини! – начал я, но Криденс отмахнулся.

– Помолчи, Элвин. Дай объяснить. Сострадание и любовь, которые я считал слабостью, делают тебя сильным. Например, ты не убил меня вчера, а ведь мог. Вместо этого ты получил слугу-волшебника из высокого нуклийского дома. Это было умно, но вряд ли ты просчитал все последствия своего поступка, ведь так?

Я молчал. Потому что вдруг понял: Криденса никогда не любили. Его семья использовала его, а когда он стал не нужен, попыталась от него избавиться.

Он такой, каким его сделал этот мир. Этот жестокий, странный мир. Имею ли я хоть малейшее право злиться на него за это?

– Мне стоит этому научиться, – продолжил Криденс. – Любовь и доброта могут привести к силе. Как это получается у тебя.

– Забавно от тебя слышать это, – не открывая глаз, сказал я. – Какое-то из зелий на тебя так подействовало или ты попал под заклинание? Это я-то сильный?

Криденс тихо рассмеялся, а потом очень серьезно сказал:

– Ты как ребенок – наивный, испуганный, сверкаешь силой и совершенно не умеешь ею пользоваться. Как клинком – ты его тоже два месяца назад впервые в руки взял? И да, я не понимаю твоей щепетильности. Я знаю, что волшебник не может позволить себе сочувствия. Никто из нас, даже самые сильные, даже Повелительница. А ты в особенности. Но сегодня ты уничтожил мой кошмар. Ты даже не представляешь, на что Мэйв способен… Был способен. А ты его просто стер. В будущем, я надеюсь, ты отдашь моих родных мне: ты не испытываешь удовольствия от убийства, а я – да. Но я знаю, что сам никогда не смогу сделать то же, что сделал сегодня ты. У меня сил не хватит. Это странно. Но это так. Поэтому для меня ты все еще наивный глупец. Но больше не ничтожество.

– Надо же, меня повысили, – усмехнулся я.

На самом деле это было не смешно. Убийство брата подняло меня в глазах Криденса. Как это по-нуклийски.

– Ты похож на нее, ты знаешь? – сказал вдруг Ворон.

– На кого?

– На Сиренитти. Я сам, конечно, не видел, но отец рассказывал, она тоже была ничтожеством. А я все никак не могу взять в толк, как целительница смогла усидеть на троне все эти годы.

– Ты же… как-то… говорил… про демонов, – пробормотал я. Усталость вдруг стала сильнее и настойчивее. Я уже плыл в серых волнах дремоты.

– Да, поэтому ей нужен ты. Но она держится на троне, несмотря ни на что. Я ненавижу ее, но за упорство ее можно уважать.

Я не привык к излишней разговорчивости Криденса. Ворон, который признался мне в своей приязни – это что-то из области ненормального.

– Спи, Элвин. Силы тебе пригодятся, – услышал я, прежде чем провалился в сон.

И они действительно пригодились. На следующее утро лорд Виета вызвал меня в королевский суд.

Глава 8

– У тебя не кухня, а проходной двор, – проворчал Криденс, макая креветки в