Это то, что мне не хочется делать.

— Убить Уильяма, — произношу я, и отец не двигается с места.

— Сынок, подумай об уроке, который из всего этого извлечётся, — отец хочет, чтобы я всё сделал правильно.

Я качаю головой.

— Я не буду её убивать.

Шейн впервые за всё время шевелится, а я не двигаюсь и смотрю на отца.

— Я не пытаюсь превратить тебя в убийцу; я хочу, чтобы ты принимал решения, руководствуясь не сердцем, а головой, — отец делает шаг ко мне.

Мне не нравится то, что он говорит. Не моргнув глазом, он разворачивается и, вытащив пистолет из кармана пиджака, делает два быстрых выстрела, и оба — Сара и Уильям — роняют головы на грудь. Из отверстий от пуль сочится кровь.

Сердце слишком быстро колотится в моей груди.

— Ты же не должен был убивать их обоих, — теперь моя очередь двигаться. Я делаю шаг к отцу, в то время как он прячет пистолет обратно.

— Когда ты станешь главой Клана, тогда будешь принимать решения, основываясь на том, что лучше для всех нас. Никогда не сомневайся. Ты даёшь дюйм, они забирают милю, — отец отступает от тел, уступая место Шейну. Тот отвязывает тело Уильяма, и оно тяжело заваливается на пол. Затем Шейн принимается за Сару.

— Уильям не должен был сегодня умереть. Но ты показал свою слабость перед ним, — отец останавливается рядом со мной; Шейн развязывает тело Сары, позволяя ему упасть на пол.

— Помоги своему дяде похоронить тела.

Отец покидает комнату, а я стягиваю с себя пиджак. Шейн куда-то исчезает, оставляя меня смотреть вниз на два тела. Плоть и кости. И больше ничего. Если бы я не отказался убить Сару, Уильям был бы жив.

Помогаю Шейну завернуть тела, и мы выносим их из подвала через боковую дверь. Шейн грузит их в кузов белого фургона. Моя рубашка заляпана пятнами крови. Избежать всей этой крови не было никакой возможности.

— Поехали, — Шейн садится за руль, а я, захлопнув дверь, оглядываюсь на дом, гадая, как много моя мать знает о подвале отца.

Мы не отъезжаем далеко. Шейн въезжает в лесной массив, который находится на нашей земле, насколько деревья позволяют проехать фургону, и, как только нам удаётся обнаружить почву порыхлее, мы принимаемся копать.

— Всем нам приходится делать что-то, чего мы не хотим, но важно помнить, что всё это ради семьи, — слова Шейна не приносят мне утешения, когда тело Сары опускается на дно могилы, которую мы только что вырыли.

Шейн вытаскивает тело Уильяма из фургона. Оно с громким стуком падает на землю, и меня передёргивает. Шейн и бровью не ведёт. Он легко подхватывает и тащит тело по земле, пинает его в могилу, прежде чем посмотреть на меня.

— Фундамент того, кто мы есть, запятнан кровью. И это нормально, — он начинает работать лопатой, и я присоединяюсь к нему.

— Но если крови слишком много, то деньги впитаются в неё полностью, и мы останемся ни с чем, — я разгребаю глину быстрее, желая поскорее отсюда свалить.

— Джек, если ты станешь во главе Клана, тебе нужно научиться отделять свои чувства от того, что делать необходимо.

Я прекращаю сыпать землю на тела.

— Сколько людей ты убил?

Шейн высоко приподнимает брови и наклоняет голову набок.

— Этот вопрос из той серии, что играют с твоим сердцем.

Он продолжает сгребать землю, и я хочу уличить его во лжи. Отец рассказывал мне, что Шейн был слабаком, он делал татуировку на руке в виде чёрной полоски за каждую отнятую жизнь.

— Я могу просто посчитать твои татуировки, — предлагаю я.

Он подходит и толкает меня. Я ударяюсь спиной о дерево, но всё ещё сжимаю лопату.

— Я не в восторге от твоего назначения главой. Твоё высокомерие приведёт тебя к смерти, мой мальчик.

Я отталкиваю Шейна, и больше он ко мне не лезет.

— Должно быть, это деликатная тема, — отвечаю я, не собираясь уступать. Чёрта с два я покажу ему слабость.

Шейн крутит кольцо на пальце, глядя на меня. Он словно пытается сдержать ярость, которую я замечаю в его глазах.

— Слишком много. Будь мудрым, Джек. Принимай мудрые решения, — он возвращается к погребению тел, и заканчиваем мы уже в молчании.

Остановившись возле дома, Шейн не глушит двигатель, и, как только я вылезаю из машины, он тут же уезжает. После леса его настроение заметно испортилось.

Возвращаюсь в дом, рассчитывая на то, что отец меня дождался, но его нигде нет. Не спускаясь в подвал, окликаю его на вершине лестницы; он не отвечает, так что я выхожу через боковую дверь.

Замираю, бросая взгляд на красно-белое полотенце, прикрывающее мамины сконы. Я не могу есть после того, что только что сделал. Я останавливаюсь у задней двери, вцепившись в ручку. Если я не поем сейчас, то вряд ли когда-нибудь смогу есть.

Не проявляй слабость, даже если никто не видит.

Слова отца преследуют меня, пока я подхожу к корзинке и убираю полотенце. Стоя возле стола, я запихиваю булочку в рот. Жую, не ощущая вкуса, но не схожу с места, пока не доедаю её целиком. Только после этого я уезжаю.

ГЛАВА 26

МЕЙВ

Проторчав какое-то время на балконе, я успокаиваюсь. Как будто влажный туман, принесённый ветром с гор, гасит пламя внутри меня.

Захожу обратно, закрываюсь в гардеробной и торопливо переодеваюсь в штаны для йоги и объёмный свитер. Причёсываюсь, собираю волосы на макушке и забираю ноутбук с кровати. Лоулор так и сидит в дверях спальни, уткнувшись в телефон. Я устраиваюсь за столом, откуда мне не видно его отвратительную рожу, и включаю ноутбук.

Он новенький, так что у меня уходит добрых полчаса на его настройку. Я ввожу имя Джека и пароль, который он мне дал. Ноутбук подключается в Wi-Fi в доме. Затем мне удаётся быстро зарегистрироваться на мой онлайн-курс. С учебниками под рукой я ныряю с головой в учёбу.

Мне казалось, что сосредоточиться у меня не получится, но потихоньку я вникаю в содержание, и время пролетает незаметно, пока я корплю над уроками.

Лоулор раза три куда-то уходил, и каждый раз меня так и подмывало захлопнуть дверь, но приходилось сдерживаться. Нет никакого желания выслушивать ещё больше угроз от него.

Когда он уходит в очередной раз, встаю со стула, чтобы размять ноги, и выхожу на террасу. Никак не могу привыкнуть к этому виду. Холмистая гряда, горы, солнце освещает только вершины, остальное оставляя в тени. Если бы я умела обращаться с