Меня вновь пробивает дрожь. Я осматриваюсь. Огромный прямоугольный зал. С высокого потолка свисают три исполинских объекта, похожих на перевернутые капли и накрытых серой тканью, – закутанные призраки люстр. Виднеется кое-какая мебель, тоже в пыльных чехлах.

Теперь я ощущаю сквозняк всем телом. Ведь я не одет. Прикасаюсь к носу и губам, гляжу на голые запястья. Я свободен.

Языком я провожу там, где должна быть дыра в десне, и вдруг нащупываю неповрежденный зуб. Поддеваю ногтем откидную крышечку. Пусто.

Внутри ничего, но зуб-то на месте. Как будто его вообще не вырывали. Выходит, со мной перенеслось не только чувство собственного «я».

Что же произошло? Я вскидываю голову и медленно, со стоном поднимаюсь. Сперва встаю на четвереньки, а затем выпрямляюсь в полный рост, балансируя и пошатываясь.

Этого не может быть! Наверное, я по-прежнему сижу на том стуле и задыхаюсь. Это галлюцинация, иллюзия, самообман из-за нехватки кислорода, ведь рот и нос мне залепили скотчем. Это попросту нереально!

Я ковыляю к ближайшему высокому окну, где, провозившись какое-то время, понимаю, как открыть ставни. Я с силой их толкаю, почти выламываю, и выглядываю в щель.

Меня приветствует утренний Гранд-канал, серый и невозмутимый под летним небом. Вот плывет, рассекая волны, водное такси; в противоположном направлении движется рабочее судно, груженное пакетами с мусором, едва успевая разминуться с вапоретто, курсирующим между берегами; навигационные огни речного трамвайчика масляно сверкают в рассветном сумраке, виднеется пара-тройка сонных пассажиров.

Я кусаю себя за костяшки пальцев, пока не вскрикиваю от боли – однако не просыпаюсь. Баюкая укушенную руку, гляжу на город, где не должен находиться.

И все-таки нахожусь.

Эдриан

На дамочке была вуаль. Не мусульманская вроде бурки, а старомодная, из черного в крапинку тюля, пришпиленная к микроскопической шляпке. Шляпку эту как будто для галочки нахлобучили, лишь бы что-то придерживало вуаль. Кабинет, такой же просторный, как приемная, был обшит помпезного вида деревянными панелями с металлическими вставками, возможно, серебряными. Ничего подобного мне еще ни разу не встречалось. Дамочка сидела за большим столом. Когда я зашел, экран ее компьютера каким-то образом сложился и убрался в столешницу. Женщина встала, поздоровалась, но руку не протянула.

Она указала мне на кресло напротив себя. Ее странноватый костюм, похожий на обмотку из черных бинтов, выглядел, на удивление, стильно, особенно в комплекте с вуалью, хотя смотрелся бы логичнее где-нибудь на подиуме, а не здесь, на бывшем складе посреди одного из самых токсичных мест на планете. Я задумался, не защищает ли этот прикид от радиации. Вряд ли, но вдруг?

– Вас зовут Эдриан?

– Да. Эдриан Каббиш. Очень приятно.

– А я – миссис Малверхилл. Рада нашему знакомству, Эдриан.

Очередной необычный акцент. Я предположил, что она из местных – из Украины, России, Восточной Европы или вроде того. Хотя и Америка давала о себе знать. Мы оба сели в кресла.

Дамочка открыла было рот, но я ее опередил:

– Итак, миссис Малверхилл, я надеюсь, что вы объясните, зачем я вам понадобился. Пока все это смахивает на пустую трату времени, а свое время, признаюсь, я очень ценю. К тому же мне не по нутру, что меня притащили именно сюда. Как называют это место? Зона? О таком ведь нужно предупреждать, понимаете? Ну, то есть технически я тут, конечно, по доброй воле, никто меня в самолет не заталкивал. Но если б кто сказал мне, куда мы направляемся, я бы, может, не полетел. Так что с точки зрения закона вы ходите по тонкому льду. Сразу предупреждаю: если в ближайшие годы у меня проклюнется вторая голова, мои адвокаты вас найдут.

Миссис Малверхилл удивленно взглянула на меня, затем улыбнулась. Ее черты под вуалью казались восточными. Может, она из Китая? Хотя у китайцев лица шире и круглее. А у нее – ближе к треугольному. Да и глаза слишком круглые для китаянки. И скулы слишком высокие. Может, она вовсе не азиатка? Вот если б света побольше и поглядеть на нее без вуали, я бы сказал наверняка.

– Вам ничто не угрожает, – заверила она. – В машине воздух тщательно фильтровался, а в этом здании атмосфера стерильнее, чем в операционной. Любая пыль, попавшая на вашу одежду и обувь, была уничтожена перед тем, как вы сюда зашли.

Я кивнул.

– Допустим, вы меня убедили. Давайте перейдем к тому, зачем я здесь.

– Возможно, мистер Нойс уже дал вам некое представление о том, что́ мы предлагаем и что нам может быть нужно?

– Он сказал, вы ему хорошо платили и многого не требовали. Подозрительно, конечно.

– Тем не менее против истины он не погрешил.

– Это радует. А поконкретнее?

– Давайте я обрисую вам главное, Эдриан…

– Разве вы не должны называть меня «мистер Каббиш», раз уж я говорю вам «миссис Малверхилл»? – перебил я. – Или, может, вы назовете свое имя?

Пока слишком уж многое шло по ее указке, поэтому мне захотелось выбить ее из колеи. Может, даже взбесить. Насколько разумно так делать – другой вопрос, ведь если подумать, я попал в зону отчуждения у черта на рогах, где пожелал бы очутиться только безмозглый. Я пролетел на самолете тысячу, а то и две тысячи миль и для всех в Британии, кому есть до меня дело, считай что сгинул: не сообщил ни адреса, ни пункта назначения. Даже мобильник тут не ловит.

Плевать. Меня не на шутку разозлило, каким образом меня сюда притащили, пускай и в моих собственных интересах. Кем эти люди себя возомнили? Поэтому я и ляпнул про «мистера Каббиша» и попросил ее назвать имя.

– Нет, – ответила она, ничуть, похоже, не оскорбившись, – я не стану называть своего имени. Все зовут меня «миссис Малверхилл». Если вам некомфортно, когда к вам обращаются «Эдриан», с удовольствием перейду на «мистер Каббиш».

Я пожал плечами.

– Эдриан так Эдриан. На чем мы остановились?

– На том, что мы будем платить вам ежемесячное жалованье плюс дополнительную премию в конце года за вашу помощь в качестве консультанта и за другие услуги, которые могут нам иногда требоваться. Вы сможете расторгнуть наше соглашение, когда пожелаете, не уведомляя нас заранее.

– Это я-то консультант?

– Почему нет?

– Консультант по каким вопросам?

– Общекультурным, экономическим и политическим.

– Серьезно? – хохотнул я.

– Абсолютно, – кивнула миссис Малверхилл.

Из-за вуали сложно было понять выражение ее лица.

– Миссис М., я трейдер. Торгую акциями. В этом я хорошо разбираюсь. Хотя, наверное, не так хорошо, как мистер Нойс. Еще я кое-что знаю про компьютерные игры. Ах да, и про сноуборд, хотя тут я