Лучший способ освободить голову от дурных мыслей — загрузить тело до изнеможения. Я давно не тренировался. Временами это единственный предлог остаться наедине с собой. Но на самом деле тренировка для меня не блажь, а потребность. Сохранять себя в форме — мой долг. Я отвечаю за королевскую жизнь, и в нужный момент у меня не будет права на ошибку. Что бы ни происходило между мной и Ларрэт, я в первую очередь стражник. По крайней мере пока.

На этот раз тренировка не помогает отвлечься. Я вспоминаю свою старую подругу. О ее связи с Лайсэном ходят слухи, и именно из-за них столичное общество ее не приняло. О том, что бывшая служанка главы Совета куда-то исчезла, тоже поговаривают, но так, между делом, как о чем-то неважном. Она была всего лишь стражницей, одной из сотен, и никто про нее не вспомнит, кроме меня. Я хочу ее найти, но не знаю, что скажу, если мы вдруг увидимся снова.

Тело ноет от усталости, а бок покалывает в области свежего шрама. Я захожу к себе в комнату, умываюсь, вытираю с тела пот и надеваю чистую рубашку. Вот бы окунуться сейчас в ванну с ледяной водой, но такую роскошь в наш век и король себе не позволит. Приходится довольствоваться малым.

Я поднимаюсь в столовую. Как и всегда, Ларрэт с Айроном расселись друг напротив друга, а я располагаюсь на своем законном месте посередине, поближе к ней. Она не смотрит на меня, да и на мужа, впрочем, тоже.

— Слыхали, о чем в народе шепчутся? — спрашивает Айрон.

Королева ненадолго отвлекается от тарелки, но не отвечает.

— Предлагают открыть что-то наподобие Ордена при университете, — продолжает он. — Мол, раз мы живем бок о бок с Эмаймоном, нам нужно серьезнее относиться к своей безопасности.

— На данный момент у нас и так один стражник на пятьдесят жителей, — отвечаю. — И в этом мало смысла. Адасцев в десять раз меньше, чем нас, а обученных людей среди них днем с огнем не сыщешь.

— Факт остается: наши люди настроены серьезно. Многие хотят владеть оружием и защищать королеву.

— Но с этим нельзя переборщить. Людей и так мало. Кому-то нужно возделывать землю и добывать воду.

— Ну, я согласен. — Он кивает.

— Да, не сегодня так завтра Эмаймон что-нибудь задумает, но конфликт вряд ли будет вооруженным. Угрозы, манипуляции — это все может быть. Но чтоб как двести лет назад… Трудно представить.

Ларрэт молчит, безучастно смотрит на еду. Это настораживает, ведь обычно она в штыки воспринимает разговоры о том, что мир может пошатнуться.

— Лар, что ты думаешь? — спрашивает Айрон.

— Не знаю. Вам виднее.

— Ты в порядке? Почему не ешь совсем?

— Не хочу.

— Вы выглядите неважно, — говорю я. — Позвать Дэррис?

— Нет, я просто не выспалась.

— Если хочешь, я могу остаться с тобой сегодня, — предлагает Айрон чуть позже, доев свою порцию.

— Не надо, — отвечает она чуть раздраженно. — Посплю — пройдет.

— Ну смотри, ты знаешь, где я буду. Если что, зови.

Айрон вытирает руки, встает, подходит к жене, целует ее в щеку и уходит. Он ведет себя так естественно, будто забыл о сроке. Вряд ли у него осталась надежда, что все изменится в последние дни. Он сам говорит мне, что смирился. Без Ларрэт его жизнь не опустеет, ведь есть отдел — другой долг, помимо супружеского. Ему есть чем жить, и он не собирается уходить повесив нос.

— Точно все хорошо? — спрашиваю я ее, когда тот уходит.

— Голова трещит. Пойду-ка полежу. Прикажи, чтобы… — Она вцепляется ногтями в край стола и издает стон.

— Лар?.. — Я касаюсь ее пальцев.

— Проведи до Алтаря, п-пожалуйста, — шепчет она.

Не понимая, что к чему, и терзая себя самыми страшными догадками, я помогаю Ларрэт дойти до комнаты. По дороге мы никого не встречаем.

— Я…

— Не зови никого. — Она ложится на кровать и сворачивается в комочек.

— Может, тебе принести воды?

Ларрэт отрицательно качает головой. Я держу ее за руку. Какое-то мгновение спустя ее пальцы с силой впиваются в мою кожу. Она сжимается еще сильнее и скулит, схватившись за живот. Я пытаюсь встать, позвать помощи, но она кричит и сопротивляется, руку не выпускает.

— Не смей! — вопит она. — Я же сказала!

— Тебе же плохо.

— Н-не уходи. — Ларрэт обеими руками держит меня за локоть. — Всего лишь пять дней. Я выдержу. Ясно?

— Но я себя не прощу, если с тобой что-то случится.

— А я не прощу тебя, если ты оставишь нас. Ты же знаешь, он твой!

По телу пробегает дрожь, ноги немеют, и какое-то время я при желании не мог бы встать. Но как только из Ларрэт выходит очередной приглушенный крик, она ослабляет хватку, я не выдерживаю и вырываюсь. Я думаю только о том, как ей помочь.

***

Время тянется бесконечно. Я сижу и жду. Из раза в раз я встаю, подхожу к двери, но в последний момент вспоминаю, что не могу зайти. Мое дело — ждать вестей в коридоре. В конце концов, с ней Айрон.

В голове все еще звенит эхом это «нас». Мне кажется, я все еще смутно понимаю, что это значит. Но не этого ли я боялся все это время? И это произошло! Такие приступы случаются не просто так. Маленькому человеку, который еще не повидал свет, сейчас больно. Его неначавшаяся жизнь может оборваться в любую секунду.

Я сижу на тахте напротив комнаты с опущенной головой и закрытыми глазами и мгновенно встаю с места, когда дверь открывается.

— Господин Венемерт, — говорит Дэррис. — Госпоже лучше, она заснула. Мне приказали пока молчать, но Вам, как секретарю, я должна сказать.

— Ну?

— Госпожа ждет ребенка. Вы вовремя позвали помощи, иначе мы бы не смогли ничего сделать. Ему сейчас ничего не угрожает, ей тоже.

— Вот как…

Значит, мне не послышалось.

Глаза у Дэррис странные. Возможно, она знала о беременности Ларрэт и молчала все это время.

— Что-то еще? — отвечаю я на ее пытливый взгляд, стараясь не дрогнуть голосом.

— Госпоже нужен покой. Я, как королевский врач, постараюсь сделать все, что возможно, но и Вам стоит быть с ней осторожнее. Ее нельзя тревожить.

Лекари оставляют дверь в королевскую спальню открытой, и я решаюсь войти. Недавно Ларрэт изнывала от боли — теперь спит крепким сном. Ее слегка изогнутые брови говорят о том, что она изрядно настрадалась.