— Так на кого я похож? — спрашиваю. — Когда я уходил, Вы не договорили.

— На моего покойного сына.

— Его могила тоже недалеко отсюда?

— Нет. Нет могилы. Его не хоронили. Мне не отдали его…

— Расскажете? — Я уже слышал от Харэна, но проще спрашивать, чем самому говорить.

— Мне его не отдали, — повторяет она. — Сказали, уже поздно.

— А Мерт?

— Вы знаете ее имя?

— Да, от Рэна.

— Она умерла двадцать пять лет назад. Я узнала об этом спустя четыре года, когда получила весть о смерти моего мальчика. — К ее большим карим глазам подступают слезы. — Родители говорили, что они в другой семье, а оказалось… Я их не искала, я верила, что там им будет лучше, чем здесь. Нечистокровные не смогут пройти обряд инициации, они никогда не стали бы частью адасского общества. Я не хотела, чтобы они страдали.

— Почему Вы поверили, что он мертв?

— Я не хотела верить, но во Дворце мне сказали то же самое. — Душа не на месте от мысли, что она была совсем близко.

— И Вы вернулись.

— Да. Я плохо помню, как пережила следующий год. Меня не существовало.

— Ваших родителей уже не было?

— Да. Я приказала слугам построить у могилы дом. Через год я перебралась сюда, и с тех пор день от дня не отличается. — Седые пряди, вывалившиеся из косы, падают ей на лицо, мокнут и прилипают к щекам. — Почему Вы спрашиваете? Вы из Дворца? — В ее взгляде с трудом, но можно разглядеть тень надежды. — Кто Вы? Вы знали моего сына или мою дочь? — Миэна вновь смотрит на место, где была адасская метка.

— Он жив.

Следующее мгновение длится слишком долго. Она подается ко мне, ее губы дрожат, я не сразу различаю ее слова.

— Это т-ты?.. Ты жив? В-вен?

— Да.

— Я думала… Неужели ты?..

— Да.

Она тянет руку к моему лицу, осторожно касается шрама и всхлипывает — до этого она беззвучно лила слезы, теперь рыдает. В надежде ее успокоить хотя бы немного, я обнимаю.

— Вен, сынок… Как я тебя не узнала, — шепчет она, между словами сбивчиво извиняясь. — Рэн такой славный… Ты, наверное, счастлив. Да? Скажи, что счастлив.

— А ты знаешь, кто он? Тогда он был наследником инэмского престола, теперь король.

— Как это? И ты его отец?

— Да. Я все расскажу, обещаю. Скажи только, ты пойдешь со мной? Я бы тоже остался с Мерт, но я нужен ему.

— Я пойду с тобой куда угодно!

Она такая худая, маленькая. Обнимая, я чувствую ее ребра. Я не отпускаю ее до тех пор, пока ее глаза не высохнут, затем остаюсь на ночь, чтобы утром мы отправились в дорогу. Когда мама прижимается к моему плечу и засыпает, вода льется уже из моих глаз. Ларрэт, ты была права: прощать трудно, но оно того стоит.