оказался бы, наконец, в Порт-Пердуссе!

И он еще поспешнее направился на юг.

К вечеру местность становилась все более пересеченной – попадались ложбины с крутыми склонами, свидетельствовавшие о приближении холмов, теперь уже громоздившихся на юге темной грядой. Редкие деревья словно спускались по склонам из густого леса, покрывавшего хребты: майлаксы с черной корой и широкими розоватыми листьями, плотные, непроницаемые бочкообразные кипарисы, светло-серые парменты с болтающимися на черенках-шнурках черными сферическими орехами, могильные дубы, кряжистые и сучковатые, с раскидистыми скрюченными ветвями.

Так же как вчера, приближение темноты наполняло Кугеля недобрыми предчувствиями. Когда Солнце уже склонялось к дальним холмам, он вышел на дорогу, тянувшуюся примерно параллельно гряде холмов; тем или иным образом эта дорога, скорее всего, могла привести его в Порт-Пердусс.

Выйдя на середину дороги, Кугель посмотрел по сторонам и сразу оживился, заметив фермерскую повозку меньше чем в километре на востоке; у кузова повозки стояли трое.

Стараясь не производить впечатление человека, отчаянно нуждающегося в помощи, Кугель придал походке прогулочную рассеянную легкость, подобающую беззаботному страннику, но люди у повозки либо не заметили его, либо подчеркнуто не интересовались прохожими.

Приближаясь, Кугель понял, что повозка, с четырьмя мермелантами в упряжке, сломалась – одно из высоких колес сорвалось с задней оси. Мермеланты притворялись, что их нисколько не беспокоила эта авария, и старательно отводили глаза от трех фермеров; им, как всегда, нравилось воображать, что люди – не более чем служители, обязанные их кормить и содержать в чистоте. Повозка была нагружена доверху собранными в лесу связками хвороста; по углам кузова торчали высокие гарпуны-трезубцы, призванные предотвращать внезапные налеты пикирующих пельгранов.

Кугель подошел еще ближе; теперь три фермера – судя по всему, братья – соблаговолили обернуться и взглянуть на него, но тут же вернулись к сосредоточенному созерцанию упавшего колеса.

Кугель остановился у самой повозки. Фермеры искоса наблюдали за ним с настолько очевидным отсутствием интереса, что дружелюбная улыбка застыла на лице Кугеля и стала весьма натянутой.

Прокашлявшись, Кугель спросил:

– Кажется, что-то случилось с колесом?

Ответ старшего из братьев напоминал почти неразборчивое угрюмое бурчание:

– Никому тут ничего не «кажется». Вы нас за дураков принимаете? Случилось-то оно случилось, это последнему болвану ясно. Выпало кольцо подшипника, шарики потерялись. У нас тут серьезная проблема, так что идите своей дорогой и не мешайте нам соображать.

Кугель укоризненно поднял указательный палец:

– Никогда не следует полагаться только на себя! Кто знает? Вдруг случайный прохожий вам чем-нибудь поможет?

– Еще чего! Что вы знаете о таких вещах?

Второй брат спросил:

– И где вы взяли такую идиотскую шляпу?

Младший из троих попытался придать голосу тяжеловесно-издевательский оттенок:

– Нам пригодился бы силач, который подержал бы заднюю ось на весу, пока мы надеваем колесо. Возьметесь? Не надорветесь? А если нет, ступайте прочь, не суйтесь не в свое дело.

– Шутить изволите? Что, если я действительно могу сделать нечто в этом роде? – отозвался Кугель. Смерив повозку оценивающим взглядом, он прикинул, что она весила гораздо меньше любого из высоких столпов Нисбета. Сапоги Кугеля были смазаны оссиповой ваксой, все должно было получиться. Кугель сделал шаг вперед и пнул колесо. – Теперь и колесо, и повозка должны стать невесомыми. Поднимите колесо и убедитесь в этом сами.

Младший брат схватил колесо и поднял его, приложив такое усилие, что невесомое колесо вырвалось у него из рук и взлетело высоко в небо; там его подхватил ветер – колесо поплыло по воздуху на юг. Повозка же, с деревянным блоком, служившим опорой концу задней оси, не подверглась влиянию магии и осталась такой, как прежде.

Колесо, медленно кружась, воспарило над лесом. Откуда ни возьмись, появился пельгран; совершив пируэт в воздухе, хищная тварь подхватила колесо клювом и, хлопая крыльями, улетела прочь.

– И что теперь? – поднял брови старший фермер.

Кугель удрученно покачал головой:

– Боюсь, что больше ничего не могу предложить.

– Новое колесо обойдется в десять терциев, – сухо обронил старший брат. – Выкладывайте десять монет – сию минуту. Не люблю никому угрожать, в связи с чем о других возможностях упоминать не буду.

Кугель надменно выпрямился:

– Меня не запугаешь болтовней!

– Ничего, вилы и пара дубинок заставят вас раскошелиться!

Кугель отступил на шаг и положил руку на эфес шпаги:

– Если на этой дороге и прольется чья-то кровь, это будет ваша кровь!

Фермеры отступили, пытаясь собраться с мыслями. Кугель произнес более примирительным тоном:

– Такое колесо, как ваше (без подшипника, сломанное, изношенное почти до спиц), никак нельзя оценить больше чем в пару терциев. Требовать большего просто неразумно.

Старший брат величественно заявил:

– Необходим компромисс! Я упомянул о десяти терциях, вы – о двух. Десять минус два – восемь. Заплатите нам восемь терциев, и все будут довольны.

Кугеля эти доводы не убедили.

– В ваши расчеты закрался какой-то изъян. Восемь терциев – все равно слишком много! Не забывайте, что я стремился оказать вам помощь! Почему я должен платить за благодеяние?

– Что вы называете благодеянием? То, что наше колесо теперь витает в облаках? Нет уж, спасибо! Мы о такой помощи не просили.

– Давайте посмотрим на вещи с другой точки зрения, – предложил Кугель. – Мне нужно где-нибудь переночевать. Как далеко отсюда ваша ферма?

– До нее шесть с половиной километров, но сегодня ночью нам не придется спать в своих постелях. Мы останемся здесь, сторожить свое имущество.

– Есть и другой способ, – возразил Кугель. – Я могу сделать невесомой всю вашу повозку…

– Чтобы отправить ее в небо вслед за колесом? – взревел старший брат. – Как бы не так!

– Мы не такие деревенские лопухи, за каких вы нас принимаете! – возмутился второй брат.

– Давайте деньги и проваливайте! – воскликнул младший брат. – А если вам нужно где-то ночевать, ночуйте в усадьбе Фосельма. До нее полтора километра, прямо по дороге.

– Замечательная мысль! – широко ухмыльнувшись, заявил старший фермер. – Почему я сам об этом не подумал? Но прежде всего гоните десять терциев!

– Опять десять терциев? Это даже не смешно. Не заплачу ломаного гроша, пока не узнаю, где смогу сегодня переночевать.

– Разве вам не сказали? Постучитесь к Фосельму! Так же как вы, он – знаменитый альтруист и никогда не откажет бродяге в ночлеге под своим гостеприимным кровом.

– Независимо от того, нахлобучили они идиотские шляпы или нет, – с усмешкой прибавил младший брат.

– Говорят, что когда-то некий Фосельм разорил всю вашу страну, – заметил Кугель. – Фосельм, живущий поблизости, – потомок того самого Фосельма? Если так, унаследовал ли он дурные привычки своего предка?

– Ничего не знаю ни о Фосельме, ни о его предках! – заявил старший брат.

– У него большая усадьба, – прибавил