– Да-а, – как-то не очень уверенно протянул Михайлов. – Ладно. Так и быть. Я пойду с тобой. Но только в первый и последний раз. Хорошо? – вынужденно согласился Андрей.

Оля кивнула, вновь позвала детей к столу и подумала, что строительство счастливой семьи с Михайловым дается ей с большим трудом. И это минус, а в плюсе то, что она не одна и у нее есть человек, на которого можно опереться в трудную минуту. И как ни крути, без мужчины дом не дом, а так простая жилплощадь для одинокой женщины с двумя детьми.

Верещагина заявилась в тот момент, когда все было сделано: дети и Михайлов накормлены, посуда вымыта, высушена и расставлена. Оставалось только подумать о том, в чем же пойти на званый ужин, где соберутся друзья бывшей свекрови, которых она хорошо знала. Выбора, конечно, особенного не было, но принять решение было необходимо. Платье из тонкого шелка или брючный костюм, привезенный когда-то из Италии? Платье больше подходит к лицу, а костюм более дорогой и не мнется.

Додумать Оля не успела, как в кухню ввалилась заметно округлившаяся подруга с красивой коробкой в руках. Беременность необычайно шла Неле. Ее лицо излучало тот необыкновенный свет, характерный для счастливой женщины, ожидающей долгожданного малыша.

– Ты что, звонка не слышала? – беззлобно проворчала Верещагина. – Мне Денис открыл дверь.

– Нет, не слышала. Что это?

Нелька водрузила коробку на стол и приказала:

– Открывай! Ты ахнешь от удивления! Это настоящий сюрприз для Ларисы Игнатьевны и твое спасение в плане денег. А я пока пойду поздороваюсь с Михайловым.

Но далеко Нелька не ушла. Она приоткрыла дверь гостиной и просунув голову в проем, понимающе улыбнулась. Андрей сидел на полу, уставившись в экран компьютера, стоящего на журнальном столике. Он играл в покер.

– Привет работнику интеллектуального труда! Как, денежки капают на счет?

Михайлов, не отрываясь от экрана буркнул что-то невразумительное.

– Понятно, – хихикнув, сказала Неля и встряхнула рыжеватыми кудрями. – Занят.

Оля вышла из кухни. Увидев эту картину, она широко распахнула дверь гостиной и быстро приблизилась к Михайлову. Скворцова со злым выражением на лице резко одернула его майку, задравшуюся на спине и прикрыла оголенный зад любовника, грубо подтянув вверх спортивные штаны. Затем пнула его ногой и отчетливо выговорила:

– Эй! Алло, очнись! Верещагина пришла. Поздоровайся нормально.

– Да-да, сейчас. Только доиграю, – по-прежнему не отрываясь от монитора проговорил Михайлов, но к женщинам так и не обернулся.

– Ладно, подруга, не отвлекай его, – примирительно сказала Неля. – А вдруг выиграет миллион баксов? Представляешь, ты потом сможешь до конца своих дней бить баклуши, не работать в своей школке и жить на Канарах в свое удовольствие.

– Тебе бы, Верещагина, фантастические рассказы писать, – криво улыбнулась Оля и покачала головой: – Это безнадежно. Пойдем, посмотрим, что в коробке.

Вся эта отвратительная сцена неприятно удивила Верещагину. Она не знала кого жалеть в этой ситуации: Скворцову или Михайлова. Но все же больше почему-то она сочувствовала сожителю подруги. Зная характер Оли, именно он был сейчас слабым звеном. И как долго этот бедолага выдержит характер Скворцовой, пока было загадкой. Но Неля про себя решила, что не долго. Как не долго продержался возле подруги Валерка Скворцов, сбежавший от нее при первой же возможности.

Когда женщины вновь оказались в кухне, Оля глухо спросила:

– Кофе или чай?

– Кофе, пожалуйста, – ответила Верещагина и принялась шелестеть упаковкой. Она достала из коробки куклу и радостно выговорила: – Обернись! Глянь какое чудо!

Скворцова оторвалась от приготовления кофе и повернулась к столу.

– Ах! Какая прелесть!

– А то, – довольная реакцией подруги, подтвердила Неля.

И правда. Кукла была не просто хороша, она была восхитительна. Изготовленная талантливой мастерицей, кукла оказалась дамой бальзаковского возраста. Женщина в миниатюре была облачена в отлично сшитый строгий черный костюм, который сидел на ней как влитой. Шелковая белая блузка была украшена шикарным кружевным жабо, застегнутым маленькой черно-белой камеей. Шляпка с вуалью на платиновых волосах добавляла даме очарования и загадочности. А ожерелье из мелкого настоящего жемчуга, которым словно поигрывала искусно сделанная ручка куклы, придавала ей некий шарм. Фарфоровое личико излучало покой и уверенность в себе, а большие голубые глаза в обрамлении черных ресниц источали ум.

– Какое красивое лицо. Почти как настоящее. А ручки! А пальчики! Где ты ее откопала? – почти прошептала Оля.

– У Леночки Свиридовой, своей старинной приятельницы. Она неоднократно принимала участие в конкурсах мастеров, изготавливающих такие вот игрушки. Ну, коллекционных кукол. И даже, представляешь, на каком-то конкурсе, кажется в Праге, получила первый приз, – ответила Верещагина и воскликнула: – А туфельки вообще отпад!

– Сколько? – с дрожью в голосе, спросила Оля. – Это же самое настоящее произведение искусства. Она должно быть очень дорогая.

– Да, не дешевая. Это авторская работа. Но ты пока не думай об этом. Я с Леночкой обо всем договорилась. Она согласилась на рассрочку, а первый взнос я уже внесла.

– Сколько? – строже повторила свой вопрос Скворцова.

– Ну ладно, – сдалась Верещагина. – Сто евро.

– Нет, мне это не по карману, – разочарованно выдохнула Оля и чуть не заплакала.

– Я помогу, не бойся, – ободрила подругу Неля. – Да и Андрей не будет вечно сидеть без работы. Найдем ему что-нибудь. Рассчитаешься.

Оля немного успокоилась и тихо сказала:

– Сегодня я могу отдать тридцать. У меня в заначке столько осталось.

– Вот и ладненько, – повеселела и сама Верещагина.

Но Неля так и не рискнула сказать подруге правду. На самом деле Дама с вуалью стоила триста евро, и она уже рассчиталась за куклу полностью.

9.

В семь пятнадцать желтое такси остановилось у двухэтажного дома Ларисы Игнатьевны Скворцовой. Юля и Денис первыми выбрались из салона и побежали к глухой калитке, рядом с которой висел домофон с видеокамерой. Юля нажала на кнопку и когда услышала: «Кто там?», радостно прокричала:

– Это мы, бабуля! Открывай!

Запорное устройство тихо щелкнуло, и калитка распахнулась. Дети побежали к крыльцу. Оля с празднично обернутой коробкой и Михайлов с букетом роз в руках двинулись по красивой дорожке вслед за ними.

– А здесь за год ничего не изменилось, – вслух подумала Оля.

Нервничающий Андрей, ничего не ответив, свободной рукой подхватил Скворцову под руку и ускорил шаг.

Входную дверь в дом открыла сама хозяйка. Оле показалось, что свекровь была бледнее обычного и даже умело наложенная косметика не могла этого скрыть. Тем не менее Ларочка приветливо улыбалась и радушно пригласила гостей:

– Проходите, пожалуйста. Дети, как же я рада