Оле, которая по-прежнему не испытывала настоящего оргазма. А тут еще вновь зародился страх потерять Андрея, который омрачал и отравлял ей жизнь. Мысли о том, что Михайлов в один прекрасный день оставит ее и детей, как сделал это когда-то, не отпускали ее ни на минуту. И именно сам Михайлов подал Оле повод поволноваться и заподозрить его в неверности.

Одним редким субботним утром, когда Михайлов не работал на объекте, раздался звонок его мобильного. Андрей ответил на звонок, но продолжил его в кухне за закрытыми дверями. Оля сразу насторожилась, потому что такое случилось в первый раз. Она с тревогой наблюдала, как после долгого разговора, Михайлов принялся торопливо куда-то собираться. И подхватив сумку с рабочей одеждой, небрежно бросил:

– Я на объект.

– Хорошо, – сказала ему вслед Оля и предчувствуя что-то нехорошее спросила: – К обеду будешь?

– Не знаю, – хмуро отозвался Андрей и покинул квартиру.

На обед Михайлов не пришел. Не вернулся он домой и вечером. Оля набирала номер его мобильного снова и снова, но оператор связи отвечал: «Абонент недоступен или находится вне зоны досягаемости».

Скворцова не знала, что и подумать. Беспокойство перехлестывало через край и весь следующий воскресный день Оля провела в необычайной тревоге. Вечером воскресенья Михайлов объявился. Видок у него был еще тот: серое помятое лицо, ввалившиеся глаза, трясущиеся руки, пожёванные брюки и рубашка с грязным воротничком. Запах дрянного алкоголя, дешевых сигарет и мелко дрожащие руки объяснили Оле все. Почти два дня ее Андрей где-то пил. Тут же стал напрашиваться вопрос: с кем? И это привело Олю в неописуемый ужас. Она в смятении накинулась на любовника с гневными упреками. Михайлов молча выслушал Олю до конца, а затем презрительно прищурившись ровно сказал:

– Ты все сказала?

– Да, – вынужденно согласилась Оля, по-прежнему клокоча от злости.

– Теперь, милая, послушай меня. И постарайся понять. Ты прекрасно знаешь, что я сутками напролет работаю. Практически без выходных. Я нахожусь в постоянном напряжении и мне нужен отдых. Мне необходимо иногда расслабиться. Я встретился с ребятами, и мы немного выпили. Ты же не хочешь, чтобы я пил здесь, при твоих детях?

Оля мотнула головой и открыла было рот, чтобы сказать Михайлову как она страдала эти дни, как волновалась, что он не имеет права так поступать с ней. Но Андрей опередил ее. Он предостерегающе поднял руку и равнодушно сказал:

– Если тебя это напрягает, то я могу уйти прямо сейчас. Ты этого добиваешься?

– Нет, – прошептала Оля, глядя на любовника расширившимися от ужаса глазами. – Не хочу.

– Тогда прекрати истерику и дай мне спокойно выспаться. Завтра в шесть у меня подъем.

Именно с этого самого дня, Михайлов периодически куда-то исчезал, отсутствовал два-три дня, и, отпившись, возвращался домой. Он не извинялся, не врал и не пытался оправдаться. Просто сразу заваливался спать, а на следующее утро они общались как ни в чем не бывало. Оля не сразу привыкла к отлучкам любовника, но ничего поделать с этим не могла. Несколько раз она порывалась залезть в его мобильный и перешерстить принятые Андреем вызовы, но совесть не позволяла вторгаться в его личное пространство. Хотя подозрения относительно наличия у Михайлова любовницы с каждым днем возрастали и постепенно превращалась в навязчивую идею. Справляться со своими эмоциями было тяжело, но еще тяжелее было бы расстаться с Андреем навсегда. Поэтому Скворцова стиснув зубы, терпела отлучки Михайлова и старательно делала вид, что ничего экстраординарного не происходит.

8.

Итак, день рождения Ларочки.

Это субботнее утро тоже началось как обычно. Михайлов первым занял ванную и довольно долго стоял под душем. Находясь в кухне Оля хорошо слышала шум льющейся воды. Дети, что-то громко обсуждали в своей комнате, и Оля подозревала, что между ними назревает нешуточная ссора. И не трудно было догадаться, о чем спорят дети: кто преподнесет подарок бабушке. Юля настаивала на том, что она старшая и она должна вручить подарок, а Денис как мужчина может преподнести имениннице цветы. Денис же убеждал сестру в том, что именно он обязан вручить бабушке и то, и другое. Хотя, подумалось Оле, ни подарка, ни цветов еще не было и в помине. Она неторопливо поджаривала гренки, предварительно обмакивая нарезанные ломтики батона во взбитое яйцо, а затем аккуратно, чтобы не расплескать горячее масло по плите, укладывала их на сковородку. Чайник закипел быстро и Оля, разлив чай в красивые большие чашки, расставила их на столе. Выглянув из кухни, она громко прокричала:

– Завтрак на столе!

Внезапно заверещал ее мобильный. Оля подхватила трубку и с легким раздражением в голосе сказала:

– Алло. Кто в такую рань, да еще в выходной…

– Ой, Ольгица, не нуди! Это я, – Верещагина прервала подругу, не дав той довести гневную тираду до конца. – Короче! Я решила твою проблему! Ларочка будет очень довольна!

– О чем ты?

– Да о подарке твоей бывшей свекрови! Я его нашла! Через час буду у тебя, – тоном, не терпящим возражений, высказалась Неля и отключилась. А Оля в который раз поразилась способности подруги ставить ее в тупик.

– Кто звонил? – басовито поинтересовался входивший в кухню Михайлов.

– Нелька, – вздрогнула от неожиданности Оля.

– Чего хотела мадам Верещагина?

– Трещала что-то о подарке Ларисе Игнатьевне. Она якобы решила проблему.

– А ты сама что хотела старухе подарить? – равнодушно поинтересовался Михайлов.

– Не знаю, – неопределенно ответила Скворцова. – Я думала после завтрака пробежаться по магазинам. Что-нибудь бы выбрала. По деньгам, конечно. Но Ларочке очень трудно угодить. Она такая привереда.

– В нашем положении достаточно было бы и цветов, – философски изрек Андрей, усаживаясь за стол.

– Ты не прав, Андрюша. Ларочка хорошая женщина. И мне хотелось бы ее чем-нибудь порадовать. Вот только чем?

– Гм… – промычал Михайлов, уплетая бутерброд с колбасой.

– Бери гренки, – предложила Оля и придвинула к Андрею тарелку с еще теплыми ломтиками батона.

– Спасибо, – поблагодарил Михайлов и высказался вполне конкретно: – Если мне не изменяет память, то эта хорошая женщина все время знала, что Скворцов тебе изменяет с Элкой и молчала, как партизан на допросе.

– Так она его мать…

– Да, мать. Но из чисто женской солидарности могла бы и поделиться с тобой этой информацией. Тебе бы было не так больно расставаться с ним. Ты была бы готова к…

– Ну что ты завелся, Андрей? – нахмурилась Оля.

– Да просто как подумаю, что приглашен в это осиновое гнездо, так холодный пот прошибает. Оленька, дорогая, а можно я не пойду с тобой? А? – заканючил Михайлов.

– Ты как маленький, Андрюша, – рассмеялась Скворцова. – Не упрямься, пожалуйста. Идти надо. Тебя