Я киваю, наклоняясь ближе, пока наши лица не оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга. — Это все, о чем я прошу.

На мгновение слышен только звук нашего дыхания, близость между нами потрескивает с тихой интенсивностью. Затем, не задумываясь, я приподнимаю ее подбородок и прижимаюсь губами к ее губам.

Это не требовательный поцелуй, не грубый или настойчивый, как раньше. Он медленный, обдуманный и полный того, что никто из нас пока не готов произнести вслух. Когда я отстраняюсь, я прижимаюсь лбом к ее лбу, впитывая тепло ее тела напротив моего.

София делает глубокий вдох, ее взгляд смягчается, когда она смотрит на меня. — Я чувствую то же самое, — шепчет она, ее голос едва слышен, но искренность в ее словах несомненна. — Даже когда ты далеко, я не могу перестать думать о тебе. Это как... ты стал частью меня, хотела я этого или нет.

Ее слова задели меня так, как я не ожидал. Я пытался разобраться в своих чувствах к ней с тех пор, как начался весь этот беспорядок. Когда она впервые появилась в моей жизни, все было о мести, власти и контроле. Где-то по ходу дела что-то изменилось. Теперь, когда она стоит здесь передо мной, признаваясь, что не может выкинуть меня из своей головы, я понимаю, что она больше, чем просто пешка в моей игре. Она стала той, кто мне небезразличен, той, кого я не хочу терять.

— Я влюблена в тебя, Максим, — говорит она, и ее голос слегка дрожит. — Это пугает меня, потому что я никогда не думала, что буду чувствовать что-то подобное к такому, как ты. К такому мужчине, как ты.

Я делаю шаг вперед, сокращая расстояние между нами, мои руки нежно лежат на ее талии. Ее признание посылает волну тепла через меня, чувство, к которому я все еще пытаюсь привыкнуть. Прошло так много времени с тех пор, как я позволял себе чувствовать что-то настоящее, что-то, кроме ярости и мести. С ней все по-другому.

— Я понял это, когда убил Фернандо, — признаюсь я, понизив голос. — Последние четыре месяца я мог думать только о мести. Это поглощало меня. Каждый день я просыпался с одной лишь ненавистью в сердце. Я хотел уничтожить любого, кто встанет у меня на пути, любого, кто встанет между мной и отмщением за отца.

Я замолкаю, позволяя весомости моих слов дойти до её сознания. Она пристально смотрит на меня, не отрывая от меня глаз.

— Когда я наконец убил его, когда я прошел мимо тела Фернандо... — Я слегка покачал головой, горький смех сорвался с моих губ. — Это даже не имело значения. Я думал, что так и будет. Я думал, что его убийство принесет мне удовлетворение, которого я так долго добивался. Это было ничто. Это было похоже на... как будто идешь по куче пыли.

Рука Софии поднимается и нежно ложится мне на грудь, ее прикосновение приземляет меня так, как я и не думал, что это возможно.

— Единственное, о чем я думал в тот момент, — продолжаю я, и мой голос становится тише, — была ты. Мне было плевать на месть. Мне было плевать на годы ненависти, которые я нес в себе. Все, о чем я мог думать, это все ли с тобой в порядке. Было ли тебе больно, что с тобой сделали? Ненависть, которую я испытывал к миру... она просто исчезла. Ее заменило что-то другое. Беспокойство о тебе. Забота. Если это и есть любовь, то... да, я влюблен в тебя.

У нее перехватывает дыхание, и я вижу, как на глаза наворачиваются слезы. — Максим…, — шепчет она, и голос ее прерывается.

Я притягиваю ее ближе, обхватываю руками ее талию и крепко прижимаю к себе. Она кладет голову мне на грудь, и я чувствую, как ее дыхание поднимается и опускается, ровное и успокаивающее.

— Я никогда не думала, что найду это, — признается она, ее голос заглушается моей рубашкой. — Не в этом мире, не со всем, что произошло. С тобой... это кажется реальным. Это кажется правильным.

Я касаюсь губами ее лба, оставляя там нежный поцелуй. — Это реально, — бормочу я. — Я никуда не уйду, София.

Она слегка отстраняется, ее глаза ищут в моих глазах хоть какой-то намек на сомнение, но его нет. Я имею в виду каждое слово. Я никогда не думал, что буду заботиться о ком-то подобном. Не после всего, через что я прошел, после всей тьмы, которая поглотила мою жизнь. С Софией есть свет. Причина продолжать идти дальше насилия и кровопролития.

— Я защищу тебя, — обещаю я, мой голос тверд. — Неважно, что встанет на нашем пути, неважно, кто попытается встать между нами. Ты моя, и я сделаю так, чтобы никто больше никогда не причинил тебе вреда.

Она мягко улыбается, тяжесть мира, кажется, спадает с ее плеч, когда она наклоняется ко мне. — Ты тоже мой, — шепчет она в ответ, ее рука лежит на моей щеке.

Я киваю, грудь сжимается от незнакомого, но желанного тепла. Я не привык так себя чувствовать, не привык впускать кого-то в себя, но с ней это кажется естественным. Правильным.

Молчание между нами затягивается, но теперь оно комфортное, больше не отягощенное тем, что мы не сказали. Мы перешли черту, признали то, к чему никто из нас не был готов, но теперь, когда это открыто, я не могу представить себе возврата. Я не хочу.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что, — тихо говорит она, голос ее ровный, но хрупкий. — Пообещай мне, что мы не потеряем себя в этом мире. Во тьме.

Я киваю, прижимаясь своим лбом к ее лбу. — Я обещаю.

Мы стоим там, обнявшись, и впервые за долгое время я чувствую, что могу дышать. Больше не нужно притворяться, больше не нужно прятаться. Только мы двое, вместе сталкиваемся со всем, что будет дальше.

Глава 26 - София

Слова Максима эхом отдаются в моем сознании, наполняя меня вихрем эмоций. Его признание казалось настоящим, даже грубым. Я видела искренность в его глазах, чувствовала это в том, как смягчался его голос, когда он говорил со мной. Это подавляет, как поток чувств, которые я не позволяла себе обработать до сих