Шрифт:
Закладка:
— Никогда больше не уходи от меня. — Он нежно меня целует. — Мне было очень больно.
Устраиваюсь удобнее у него на коленях и притягиваю его к себе, крепко обнимаю, прижимаюсь губами к его уху и шепчу:
— Я безумно тебя люблю. Отчаянно. И никогда не перестану, никогда. — Я целую его в ухо. — До самого конца.
Он поворачивает ко мне голову, ловя мои губы.
— Хорошо. А то у меня сердце сжимается.
Я слегка улыбаюсь, Джесси подкрепляет свое счастье поцелуем, погружаясь в воду, пока я не растягиваюсь у него на груди. Мы целуемся, долго-долго. Это нежно и мило, но сейчас это то, что нам обоим нужно. Чистая, непримиримая, сильная любовь. Могущественная вещь. Она подчиняет нас обоих.
Джесси отстраняется и обхватывает мое лицо ладонями.
— Позволь мне искупать тебя.
— Но мне удобно. — Я просто хочу лежать у него на груди до тех пор, пока вода не остынет и не придется освобождать гигантскую ванну.
— Нам будет удобно в постели, и ты сможешь заснуть в моих объятиях там, где тебе и положено быть.
Я хмурюсь.
— Еще даже не середина дня… — я замираю. — Я не вернулась на работу!
Пытаюсь слезть с него, чтобы позвонить Патрику, но меня быстро удерживают и притягивают обратно к его груди.
— Я позаботился об этом. Расслабься, леди.
— Когда?
— Когда привел тебя домой. — Он усаживает меня себе на колени и поворачивает, доставая из воды губку.
— И что ты ему сказал?
— Что ты заболела.
— Такими темпами, меня скоро уволят.
Я вздыхаю и наклоняюсь вперед, опуская отяжелевшую голову между приподнятых коленей и позволяя Джесси лениво выжимать губку, пропитывая меня водой с головы до ног. Тишина приятна, мой разум безмятежен. Закрываю глаза и вбираю любовь, которая вливается в меня вместе с водой из губки. Вот насколько это мощное чувство. Оно может преодолеть любое препятствие, вставшее между нами, будь то неодушевленный предмет, вроде обычной губки, или живой, дышащий человек, вроде Коралл или Сары… или Микаэля. Ничто и никогда не сможет разлучить нас… кроме нас самих.
Закончив ухаживать за мной, Джесси заворачивает меня в полотенце и усаживает на туалетный столик.
— Сиди здесь, — мягко приказывает он, прежде чем запечатлеть целомудренный поцелуй на моих губах и оставить сидеть и хмуриться.
— Куда ты? — кричу ему вслед.
— Просто жди.
Слышу, как он шуршит бумажным пакетом и вскоре снова стоит передо мной, протягивая его мне, слегка приподняв брови.
— Что это? — спрашиваю я, чуть туже затягивая полотенце.
Сделав глубокий вдох, Джесси открывает пакет и отдает его мне, чтобы я могла взглянуть. Бросаю на него любопытный взгляд и наклоняюсь вперед, чтобы заглянуть внутрь. Как только узнаю содержимое, вскакиваю с потрясенным «ох!».
— Ты мне не веришь? — Моя боль очевидна.
Он закатывает глаза и достает тест на беременность.
— Конечно, верю.
— Тогда зачем тебе пакет с… — я хватаю его и переворачиваю вверх дном, в раковину падают маленькие коробочки. По очереди выкладываю их на столешнице. — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Зачем тебе восемь тестов на беременность?
Я снова перевожу взгляд на своего безумного мужа и машу одной из коробок у него перед носом.
Он смущенно пожимает плечами и отбрасывает коробку.
— Их по два в упаковке.
— Шестнадцать? — восклицаю я.
Он принимается открывать одну из коробок.
— Иногда они показывают ошибочный результат. Просто, чтобы удостовериться. — Он вытаскивает палочку и подносит ее ко рту, срывая зубами пластиковую упаковку, и сует ее мне. — Смотри, тебе надо пописать вот на эту часть.
Джесси снимает колпачок с кончика, указывая на единственную непластиковую часть палочки.
— Я делала тест у доктора, Джесси. Я знаю, как это работает. Почему ты не хочешь поверить мне на слово?
Его губа скользит между зубами, и он принимается ее нервно жевать.
— Я верю, но мне нужно увидеть это своими глазами.
Чувствую обиду, хоть и не имею на это права. Я уже ввела его в заблуждение и играла с его безумным разумом. Нельзя винить его за желание официального подтверждения.
— Как давно они у тебя?
Он надувает губы и, опустив взгляд, виновато пожимает плечами. Ему не нужно ничего говорить. Я протягиваю руку, и он поднимает глаза. Они вновь сверкают.
— Давай.
Киваю на палочку, и он освобождает губу из плена и улыбается. Мне кажется, эта улыбка даже превосходит его улыбку, предназначенную только для меня. Быстро прогоняю пронзивший меня глупый укол ревности. Я веду себя нелепо. Я спрыгиваю с туалетного столика.
— Пожалуйста, дай мне немного уединения.
Он отшатывается с выражением недоверия.
— Я остаюсь, — возражает он.
— Я не буду писать на тест у тебя на глазах! — я качаю головой. — Ни за что, Уорд.
Он садится на пол передо мной, его полотенце распахивается и обнажает… всё.
— Я не сдвинусь с места. — Он борется с самодовольной усмешкой на пухлых губах.
— Тогда я воспользуюсь другой ванной, — надменно отвечаю я, обходя его, чтобы выйти за дверь.
Вскрикиваю, когда меня хватают за лодыжку, и на моей ноге повисает мертвый груз, не давая убежать.
— Джесси!
Я дрыгаю ногой, но все бесполезно. Повернувшись к нему, вижу, что он лежит на животе, теперь уже обеими руками обхватывая меня за лодыжку. Он смотрит на меня завораживающими, мерцающими глазами и надувает губы.
— Ублажи меня, детка. Пожалуйста. — И, глядя на меня, он на самом деле хлопает длинными ресницами.
Изо всех сил стараюсь сдержать улыбку, но когда он так на меня смотрит, это просто невозможно.
— Можешь хотя бы отвернуться?
— Нет. — Он вскакивает и срывает с себя полотенце, его красота ударяет по мне, как кувалда. — Так лучше?
Джесси разводит руки в стороны, и я не могу остановить свой оценивающий взгляд, окидывающий его красоту.
Я счастливо вздыхаю.
— Нет, это только отвлекает, — размышляю я, продолжая разглядывать его, прослеживая весь путь вниз, а затем небрежно и медленно возвращаясь обратно. По каждому чудесному, великолепному, тошнотворно совершенному дюйму его тела. Затем я достигаю его лица. Его глаза затуманены, как и, уверена, мои. — Ты несправедливо пользуешься своим телом.
— Конечно. Это одно из моих лучших достоинств. — Он подается вперед и срывает с меня полотенце. — Но оно занимает лишь второе место по сравнению с этим. — Его глаза неторопливо скользят по моему обнаженному телу, и он вздыхает. — Само совершенство.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда я растолстею и начну отекать, — ворчу я, внезапно осознав, что на самом деле растолстею и буду страдать от отеков. — И если ответишь, что так будет больше, что
