сопровождался вспышкой света, а взмахи посоха вызывали волны энергии, способные сокрушить стены. Агандаур, несмотря на свой грозный вид и могучие доспехи, выглядел более уязвимым. Его заклинания порождали молнии, разящие в разные стороны, оставляя следы ожогов на стенах и полу. Он отчаянно защищался от атак Алатара, когда магу казалось, что он нашёл слабое место в обороне противника, тот к удивлению, с лёгкостью уклонялся или отражал удар.

В один миг Алатар продемонстрировал приём, напомнивший Агандауру, с кем он дерзнул вступить в бой. Синий маг, молниеносно закружившись в пируэте, двигался так стремительно, что его очертания сливались в размытую тень. Этот манёвр раскрыл защиту Агандаура, и мощный поток ветра, вызванный заклинанием мага, отбросил его к трону, несмотря на тяжесть его лат. Громко ударившись о каменный пол, Агандаур оказался сбит с ног.

Алатар остался на месте, сияя голубым светом, спокойный и сосредоточенный. Агандаур, не подавая виду слабости, поднялся на ноги, демонстрируя холодное бесстрашие. Обернувшись, он насмешливо сказал:

«А твой соратник пал так, словно и вправду был дряхлым стариком».

Синий маг отбросил посох и обеими руками крепко сжал рукоять меча. Гнев пылал в его глазах, и он с яростью бросился на врага, обрушивая на Агандаура шквал сокрушительных ударов. Каждый взмах меча сопровождался мощными волнами энергии, разрывавшими воздух, и хаос охватил тронный зал. Удары были настолько сильны, что воздух вздымался волнами, разбрасывая вокруг предметы и разбивая каменные плиты.

Агандаур с трудом держал оборону, с каждым мгновением его ошибки становились всё очевиднее. Наконец, Алатар сумел пробить его защиту — клинок мага глубоко впился в бок нуменорца, и по чёрным доспехам потекла тёмная кровь.

«Довольно!» — яростно воскликнул Агандаур, и его тело взмыло в воздух. Вокруг него замкнулся сверкающий электрический шар, испещрённый молниями.

Это зрелище поражало своей мощью. Сфера из мельчайших электрических нитей, ярко пульсирующих светом, бурлила, словно миниатюрная гроза. Её оттенки сменялись от светло-голубого до глубокого фиолетового, а искры, вспыхивавшие внутри, тут же исчезали в всплесках энергии. Щит, окруживший Агандаура, внезапно расширился и разорвался взрывом, заполнив зал ослепительными молниями. Ударная волна с такой силой отбросила Алатара, что его окутало морем электрических разрядов.

Эти молнии, оплетающие его тело, могли бы мгновенно убить смертного, но Алатар, божественный майар, оставался стоять, хоть и испытывал на себе невыносимую мощь. Понимая, что его удары не наносят достаточно вреда могущественному противнику, Агандаур собрал все свои силы и выпустил разряд молнии — огромный столп ослепительного света, толстый, как колонна древнего храма.

Но даже этот разрушительный удар не смог сломить Алатара.

Раненый и измотанный, Агандаур опустился на одно колено, тяжело дыша, словно каждое дыхание давалось ему с трудом. Алатар, освободив руки и ноги от сковывающих его электрических цепей, произнёс глубоким, как раскат грома, голосом:

«Какие бы силы тебе ни даровал Саурон, твоя душа ничто перед мощью истинного айнур, глупец!»

Внезапно по тронному залу пронеслись мощные вихри, мгновенно погасив последние жаровни. Казалось, что даже каменные колонны не выдержат натиска стихии. Тело Агандаура попало во власть бушующих ветров, которые вскоре превратились в смерч, поднимая нуменорца к самому потолку и закручивая его, как беспомощную куклу.

Сильнейший порыв ветра заглушил все звуки, и в центре стихии даже сам Агандаур не слышал своего истерического смеха. Внутри смерча воздух свистел с такой силой, что начал разрывать его доспехи, срывая куски брони и оголяя кожу, которая не выдерживала такого давления. Казалось, что ещё немного — и Агандаур будет разорван на части.

Но, изловчившись, он сумел схватить сферу, вылетевшую из его кармана. Смерч всё ещё бушевал, но вихри ослабевали. Тем временем в зале воцарилась кромешная тьма: ветры задушили последние огоньки света, и густая темнота поглотила всё вокруг, словно чёрный плащ, опускающийся на землю. Свет угасал всё сильнее, пока не исчез окончательно, погружая всё в непроглядный мрак.

Алатар, потерявший зрение в этой темноте, не понимал, что происходит, но чувствовал нечто потустороннее, неведомую силу, которая проникала в каждую частицу окружающего пространства. Эта тьма была не похожа на обычное зло, порождённое Морготом или его слугами. Она не была живой, она не была злобной — это было ощущение пустоты, полного ничто, без эмоций, без смысла, без самой жизни.

Даже яркое сияние майара не могло рассеять эту тьму. Внезапно Алатар ощутил, как огромные, невидимые руки схватили его за плечи и проникли глубоко в его душу. Это прикосновение, если его можно было назвать таковым, причиняло боль гораздо сильнее, чем удары молний Агандаура. Силы быстро покидали его, и майар чувствовал, что приближается к смерти. Перед тем как его сознание поглотила тьма, он едва слышно произнёс в бездну:

«Ты… пожалеешь… что… осмелился… вызвать силы… вне твоего… понимания…»

Тьма постепенно рассеялась. Агандаур стоял над безжизненным телом Алатара, сжимая в руках сферу, в которую поглотился неестественный мрак.

«Возможно…» — пробормотал он, его голос дрожал, наполняясь страхом и истощением. — Но когда всё закончится, я буду единственным, кто сможет о чём-то жалеть.

Пока между Алатаром и Агандауром разгорелась неистовая битва, Шани, чудом вырвавшись из зала, почувствовала, как электрические разряды, терзавшие её тело, наконец прекратились. Облегчение охватило её с такой силой, что она едва не поддалась искушению упасть на пол и уснуть. Но, собрав остатки своей воли, она заставила себя двигаться по пустому коридору к выходу.

На её пути лежали мёртвые чёрные нуменорцы и прочие гвардейцы, охранявшие чужеземных вождей. Вернувшись во двор, она увидела, что он стал ареной разрушений. Повсюду валялись обломки дерева и камни, словно здесь пронёсся ураган, и хозяйственные постройки покосились. Беспорядочно разбросанные тела людей, с которыми она встретилась совсем недавно, были трагичным напоминанием о внезапной расправе. Среди них Шани узнала Валандила.

«Ох… Милые кудряшки… Как же мне жаль. Ты был так молод…» — прошептала она, подойдя к его телу, чтобы удостовериться, что это действительно он. Закрыв его глаза, она мысленно пожелала его душе обрести покой.

Внезапно тишину нарушил звук, похожий на фырканье лошади. Под частично обрушившимся деревянным навесом, рядом с одним из разрушенных строений, лежала лошадь, придавленная бревном. Судя по многочисленным отпечаткам копыт, остальные лошади в панике разбежались.

Когда Шани подошла к испуганному животному, оно заметно взволновалось ещё больше. Чтобы успокоить его, Шани замедлила шаг и начала тихо и красиво петь на эльфийском языке. Мелодия, подобно нежному прикосновению, успокоила лошадь, и вскоре они вместе смогли освободить её от бревна. К счастью, животное не получило серьёзных травм и позволило себя оседлать.

Не теряя времени,