Итак, доктор думает, что уедет утром.

10 февраля, на рассвете

Эта запись будет моей последней, и я пока неуверен, что мне позволят закончить ее. Жестокая ироничность этих строк не укладывается в уме.

Ночью, закончив последнюю из малых баллад, я заснул и увидел кошмар.

Полчища уродливых тварей проскользнули в комнату, где на залитой лунным светом постели неподвижно лежало тело спящего мужчины. Лицо его лоснилось, толстые складки жира под подбородком колыхались в такт дыханию.

Затем, доведенная до ярости пронзительным искусительным свистом, одна из этих мерзостей во плоти прыгнула из толпы себе подобных прямо к горлу спящего. В этот миг над чудовищной сценой заклубился черный туман и я, жутко дрожа и обливаясь потом, проснулся у себя в постели.

Я должен зайти! Нужно спуститься к доктору и проверить!

Я проверил.

Он лежал на постели, резко выделяясь при свете луны. Тело били ужасные судороги, глаза вылезали из орбит, а горло, разорванное в буквальном смысле в клочья, превратилось в черное кровавое месиво.

Что-то капнуло мне на руку, и я безотчетно глянул в зеркало. У меня с бороды капала кровь.

Сейчас я сижу и пишу, но знаю, что дверь позади открывается, и в коридоре горят зеленью нетерпеливые, но уверенные глаза. И вслушиваюсь в свист дудочки, в этот демонический, колдовской сви...

Перевод с английского: А. Вий, Л. Козлова

Эрнест Хемингуэй

Погоня как жизнь

В тот год мы собрались месяц удить марлина у побережья Кубы. Отчалили десятого апреля и к десятому мая, когда кончилась аренда баркаса, наловили двадцать пять рыбин. Оставалось купить сувениров, заправить "Аниту" кубинской соляркой чуть дороже, чем требовалось, пройти таможню - и домой, в Ки-Уэст. Одно меня глодало: мы не поймали ни одной по-настоящему крупной рыбины.

- Кэп, а может еще месяцок, а? Если готов, я даже скину бакс, - предложил мистер Джози. Он владел "Анитой" и сдавал ее за десять долларов в сутки. Обычно хозяева лодок просили не меньше тридцати пяти.

- И где нам взять девять долларов?

- Заплатишь, когда сможешь. "Стандарт Ойл" в Белоте даст тебе топлива в долг. Счет потом покрою за тебя, у меня с прошлой аренды еще осталось. А будет штормить, так останемся на берегу, и ты что-нибудь напишешь.

Я согласился, и мы рыбачили еще месяц. Под конец на нашем счету было сорок два марлина - и, по-прежнему, ни одного большого.

Недалеко от Морро проходило сильное течение. Порой живца там были целые поля, сколько глаз хватало. Летучая рыба так и выпрыгивала перед баркасом, птицы кружили без остановки. И даже там ни одного крупного марлина, хотя белых мы то вытягивали, то упускали, а как-то за день я даже поймал пятерых.

На берегу нас знали и любили, потому как всю рыбу мы по кускам раздавали задаром, и стоило нам поднять флаг с марлином у крепости Эль-Морро, народ валом валил на пристань у площади святого Франциска. Еще бы! Рыбаки в тот год сбывали рыбу центов по девять-двенадцать за фунт, а рынки - вдвое дороже. Помню, мы как-то наловили аж на пять флагов, так толпу разгоняла дубинками полиция. Скверно вышло. Да и вообще тот год на суше выдался скверный.

- Легавые, чтоб их разобрало. Лишь бы людей распугать да самим ухватить побольше, - ругался мистер Джози. - А ты куда лезешь, морда?! - рявкнул он полицейскому, тянущемуся к десятифунтовому филе. - Ты кто такой вообще?

Полицейский назвался.

- Он есть в списке, кэп?

- Нет.

Если мы обещали кому-то рыбу, заносили его имя в список.

- Запиши на следующую неделю, отложим ему кусочек, - сказал Джози и посмотрел на полицейского. - Что, всех наших друзей замордовал? Попил же ваш брат мне крови. Давай-ка, дубинку за пояс и топай из порта, если не портовый полицай!

Вскоре мы раздали всю рыбу, кому обещали, и составили список на следующую неделю.

- Тебе бы в "Амбос Мундос", кэп, вымыться. Давай в гостинице и встретимся, а потом пропустим по стаканчику во "Флоридите". Полицай этот помотал нервы.

- Тебе тоже душ не помешал бы.

- Ополоснусь на баркасе. Не с меня ведь семь потов сошло.

* * *

Я срезал путь по моще ной улице и вскоре оказался в гостинице "Амбос Мундос". Спросил у портье, нет ли мне писем, затем поднялся на лифте к себе на этаж. Окна моего номера выходили сразу на север и восток, и в нем всегда приятно сквозил пассат. Я окинул взглядом крыши старого города, затем "Орисабу", выползающую из бухты при всех своих прожекторах. После стольких тяжелых рыбин навалилась усталость, но я знал: если прилягу, точно усну; сев на кровать, я понаблюдал за летучими мышами вдалеке, затем принял душ и в чистом спустился в фойе, где меня встретил Джози.

- Устал, наверное, Эрнест.

- Нет, - соврал я.

- А я вот насмотрелся, как ты рыбу тягаешь, и сам что-то выдохся. Едва не дотянули до рекорда - семи рыбин да глазика от восьмой. - Противно было вспоминать, что от восьмой тогда на крючке остался только глаз, но рекорд есть рекорд.

Мы брели по узенькому тротуару на улице Обиспо, и мистер Джози не пропускал мимо себя ни одной ярко освещенной витрины. Обычно бумажник он доставал только под конец, когда уже пора было расходиться, а так все ходил да глазел, чем торгуют. Миновав два последних магазинчика и лотерейный киоск, мы подошли к откидным дверям старушки "Флоридиты".

- Тебе бы присесть, кэп, - предложил Джози, когда мы вошли.

- Мне лучше у стойки.

- Пива. Немецкого, - обратился он к бармену. - Ты что будешь, кэп?

- Холодный дайкири без сахара.

Константе налил мне бокал и оставил в шейкере еще на два. Вот-вот Джози заведет излюбленный разговор, как и всегда за пивом.

- В следующем месяце пойдет крупняк. Карлос уверил. - Он говорил о нашем друге кубинце, матером промысловом марлинщике. - Мол, такого течения отродясь не видел, и рыба повалит небывалая. Не может не повалить.

- Он и мне сказал.

- Может, еще месяц походим? Аренду скину до восьми долларов, и сам буду готовить, чтобы на сэндвичи не тратиться. В обед встанем в бухте, пожарю полосатую бонито - поймать легко, и на вкус не хуже тунца.