Шрифт:
Закладка:
Теперь я была в ударе, все раздраженные мысли с тех пор, как я приехала сюда, выплескивались из меня. Брэндон сделал больше, чем просто причинил мне физическую боль сегодня вечером; он высвободил какую-то долго подавляемой тьмы, мое прошлое вернулось, чтобы чертовски преследовать меня.
Руки нежно обвились вокруг меня, а затем меня подняли и понесли, как невесту, в душ. Я хотела бороться с ним. Я чертовски ненавидела, когда меня вот так несли, но я едва могла стоять, поэтому позволила Алексу нянчиться со мной.
Всего несколько минут.
Я пообещала себе, что просто воспользуюсь этим моментом, чтобы опереться на кого-нибудь, и тогда я вернусь. Душ был включен, но я ничего не могла видеть, потому что мое лицо уткнулось в его грудь. Когда стало тепло, он зашел в него, не снимая обуви и всего остального, и подержал меня под теплыми струями. Напор воды был легким, как будто он отрегулировал давление, чтобы не повредить мои раны. Я имею в виду, мои порезы жгло, как сучки, но в остальном это было почти успокаивающе.
Вырвался всхлип, но я втянула его обратно внутрь, чертовски надеясь, что Алекс меня не услышал. Дело было не в боли, я хорошо разбиралась в этом; это было унижение. Это было подчинение этому ублюдку. Это беспокоило меня на таком уровне, что я сомневалась, что смогу кому-нибудь объяснить.
Не было ничего, что я ненавидела бы больше, чем быть слабой.
Черт возьми, я все еще была в своей окровавленной, насквозь промокшей форме, что было полной потерей. Откуда я возьму деньги на новую форму, я понятия не имела. Однако прямо сейчас я просто хотела снять это.
— Дальше я справлюсь сама, — тихо сказала я и была удивлена, когда в груди Алекса заурчало.
— Я не хочу оставлять тебя одну.
Что-то немного прояснилось в моей груди, ледяная хватка, которая держала мои эмоции, растаяла.
— Со мной все будет в порядке, — сказала я ему, сделав несколько медленных вдохов, когда я взяла себя в руки. — Мне не привыкать к боли. Мне просто нужно немного отмокнуть.
Урчание в груди Алекса, казалось, усилилось, и я не была уверена, какая часть моего заявления расстроила его больше, пока он не зарычал.
— Почему тебе не привыкать к боли? Кто причинил тебе боль до сегодняшнего дня?
Мой смешок был мрачным.
— Сколько у тебя времени?
Алекс поставил меня на ноги, и я прислонилась к стене, морщась от боли, которая пронзила почти каждую частичку меня.
— У тебя есть обезболивающие? — Спросил Алекс, и я была удивлена, что он пропустил мимо ушей фразу — кто причинил тебе боль. — Аптечка?
— Да, в том верхнем ящике.
Я указала на это, а затем опустилась на пол, баюкая свое тело, пока горячая вода текла по мне. С такого близкого расстояния я не могла не заметить, что вода, которая еще не успела стечь, была ярко-красной. Кровь капала повсюду, по всем стенам и стекала на пол.
Срань господня. Это было много крови, и я была почти уверена, что Клодетт не пролила на меня столько животной крови.
Брэндон был мертвецом.
Медленно, испытывая боль, я стянула мокрую ткань со своего тела. Меня уже не волновало, увидит ли Алекс меня обнаженной. В конце концов, рано или поздно он увидел бы, что я прячу под униформой. Хотя при других обстоятельствах это было бы приятнее.
Алекс просунул голову обратно, вытираясь полотенцем, обернутым вокруг него, прежде чем вручить мне стакан воды и две маленькие таблетки.
— Я вернусь, — коротко сказал он. — Кто-то стучится в твою дверь.
Моя голова раскалывалась так сильно, что все, что я могла сделать, это кивнуть, прежде чем проглотить обезболивающее и молиться, чтобы оно поскорее подействовало. Это был бы первый раз, когда мне причинили бы такую боль, и мне не пришлось бы страдать от боли и бессонницы в течение нескольких дней. Я бы действительно почувствовала некоторое облегчение.
Должно быть, я потеряла сознание на секунду или две, прежде чем крик вернул меня в сознание.
— Ты вот так оставил ее в гребаном душе? — Требовательно спросил Раф. — Она могла утонуть.
— Я был с ней, пока ты не постучал, как тот придурок, которым ты и являешься, — крикнул Алекс в ответ. — А теперь отвали, чувак, тебе здесь не рады. Я могу позаботиться о Вайолет. Она моя девушка.
Голос Рафа понизился, но я могла бы поклясться, что он сказал:
— Нет, я могу это изменить.
Там была потасовка, и обычно я бы вытащила себя из душа и прикрылась полотенцем или чем-то еще. Но я все еще была вся в крови, мне было больно, и я не была уверена, что действительно могу двигаться. Раф внезапно появился в дверях душа, и, клянусь богом, его лицо было искажено громом и яростью.
— Привет, — тихо сказал он, когда я открыла глаза. Алекс стоял позади него, свирепо глядя, но не подходил ближе. — Мне нужно, чтобы ты рассказала мне все, что произошло.
Был какой-то подтекст, и я могла видеть Падшего Ангела как в его голосе, так и в лице. Падший Ангел, который одновременно был несущий смерть. Его взгляд не отрывался от моего лица. Даже для того, чтобы украдкой взглянуть на мои сиськи, как я только что видела, как это делал Алекс краем глаза.
Возможно, я была слишком цинична; он мог бы просто смотреть на мои травмы.
— Что случилось, так это то, что твоя гребаная подружка пыталась убить мою, — прорычал Алекс.
Раф не двигался, его взгляд все еще был прикован ко мне… Или, точнее, к крови, стекающей в душ вокруг меня. Когда это закружилось, темные, полуночные глубины его радужек тоже закружились. — Клодетт была вовлечена? — сказал он, покрывая льдом каждое слово.
Я кивнула.
— Да. Она пролила на меня кровь, поэтому я… — Меня сотряс кашель, и я обхватила себя рукой, когда мои ноющие ребра запротестовали. — Я шла в свою комнату и попала в засаду Брэндона.
— Как ему удалось напасть на тебя? — Требовательно спросил Раф. Я моргнула от свирепости его тона; я никогда не видела его таким. — Это никак не возможно.
Мне стало немного легче от того, что он так сильно уважал мои бои.
— Он знал о прошлой пятнице, — тихо сказала я, надеясь, что Алекс не мог услышать. — Я думаю, у него была камера,
