не изменит. Брэндон добивался этого с того момента, как я отвергла его — предложение. Он не успокоился бы, пока не доказал бы свою власть надо мной — так работали такие люди, как он.

Пришло время дать ему то, чего он хотел.

— Так не должно быть, — сказал он непринужденно, подходя еще ближе. Он был на расстоянии вытянутой руки, и я заставила себя не реагировать. Иногда срабатывал инстинкт борьбы, и прежде чем я успевала прочистить мозги, я уже валила противника с ног.

Это не могло произойти сегодня. Может, Брэндон и не принадлежал к королевской семье, но у него были связи, и он был достаточно мстителен, чтобы убедиться, что меня убрали с лица земли. То немногое, что я знала о нем, говорило мне, что он был достаточно умен, чтобы записывать эту комнату, собирая улики, чтобы использовать их против меня.

Я не могла сопротивляться.

— Подчинись мне, — пробормотал он, протягивая руку и пропуская прядь моих волос между пальцами. — Делай, что я хочу, когда я хочу, и держись подальше от этих гребаных членов королевской семьи, и я остановлюсь прямо сейчас.

— Я бы предпочла умереть, — сказала я с улыбкой.

Улыбка Брэндона дрогнула, и я мысленно перенеслась туда, где мир был не таким суровым. Мне часто приходилось убегать оттуда в своей жизни; что такое еще один раз?

Первый удар был нанесен мне по лицу, и это была скорее открытая пощечина, как будто он хотел начать медленно и продвигаться дальше.

Это было достаточно сильно, чтобы откинуть мою голову назад, и я почувствовала вкус крови. Но я не упала и не позволила своему выражению лица измениться.

Следующий удар был нанесен сжатым кулаком, и он целился мне в ребра. Я двигалась поминутно, чтобы это было более заметным, но Брэндон, казалось, не заметил, потерявшись в момент власти, который он организовал.

Это продолжалось и продолжалось. Он бил меня, и я принимала это, снова и снова. Кровь текла по моему лицу, смешиваясь с кровью животного на моей рубашке, и я знала, что у меня на щеке порез, который нужно зашить.

У меня также были ушиблены ребра, ушиблена ключица и еще несколько порезов там, где тупой предмет от его ударов порвал кожу. Но мне удалось избежать чего-то худшего, потому что я знала, как двигаться ровно настолько, чтобы предотвратить переломы костей.

Когда прозвенел звонок, возвещая конец урока, я осела на пол, в голове стучало, пока я боролась с бессознательностью. Я не могла потерять сознание. Я должна была сохранять контроль и убедиться, что он не сделал ничего непоправимого. И никакого изнасилования. Я бы никогда больше не стала иметь с этим дело и убила бы любого, кто попытался бы это сделать.

— Я думаю, с тебя хватит. На сегодня, — сказал Брэндон. — Полагаю, ты все-таки не новый боец. — Он рассмеялся, как гребаный социопат, каким и был. — Позор. Было бы забавно подраться с тобой как следует. Не это жалкое подобие поединка.

Он грубо толкнул меня ногой, и ярость внутри меня была так велика, что я потянулась за своим клинком, планируя вонзить его в бедренную артерию. Рассудок вернулся как раз в тот момент, когда холодная сталь, пристегнутая ремнем к моему ботинку, задела мои пальцы.

Нет! Я уже приняла побои, я сохранила свой секрет. Теперь ему просто нужно было уйти, и мы все могли продолжать жить своей жизнью. Пока я, конечно, не спланирую свою месть, но это было бы в темном переулке с моей черной маской на лице. Я собиралась убить Брэндона Моргана, но я бы поступила разумно. Я бы не позволила ему сломить меня в процессе. Мне было ради чего жить.

Кто-то может подумать, что преднамеренное убийство — это большое дело, но я не была одной из них. Там, откуда я родом, мы делали то, что было нужно, чтобы выжить.

— Жалко, — прорычал он, и я услышала шаги, прежде чем дверь захлопнулась.

Отпустив его, я резко упала вперед; холодный пол, прижавшийся к моей щеке, сделал ее единственной частью моего тела, которая не кричала и не горела. Мой считыватель на ладони снова и снова жужжал, как и в течение последних десяти минут, но я не могла заставить себя пошевелиться, чтобы посмотреть на него.

Прошло много времени с тех пор, как меня так били по заднице, и я должна сказать, это было совсем не весело. Вот почему я научилась драться — чтобы никто не смог снова причинить мне боль — и все равно мне, блядь, приходилось терпеть это дерьмо.

Черт. Гребаный блять! Мне хотелось кричать. Мир был так несправедлив, и мне чертовски надоело ставить под угрозу свое здоровье, свою жизнь и свой рассудок только для того, чтобы продолжать выживать в нем.

— Что? — Рявкнула я, даже не взглянув на дисплей, когда мои ноющие пальцы нажали — Ответить на входящий вызов. — Я знала, что это будет Мэтти.

Последовала пауза, достаточно долгая, чтобы я нахмурилась, глядя на свое запястье, думая, что вызов прервался. Нет, все еще на связи.

— Где ты? — Спросила Мэтти напряженным голосом.

Я сжала губы, проглотив стон боли, когда перекатилась на спину.

— В моей комнате, — солгала я. — А что?

— Нет, это не так, — отрезала Мэтти, звуча серьезнее, чем я когда-либо слышала от нее, — Ты не вернулась в класс, и тебя нет в твоей комнате. Итак, где ты, Вайолет?

Я могла слышать мужские голоса на заднем плане, но меня это уже не волновало. Все, блядь, болело, включая мою гордость. Я бы просто позволила этой жалкой куче дымящегося дерьма, Брэндону гребаному Моргану, сбить меня с ног. Это было неловко, если не сказать больше.

И все же… по крайней мере, мой секрет остался в безопасности. Пока.

— Вайолет? — Голос Мэтти взвизгнул из моего считывателя на ладони. — Вайолет, где ты, черт возьми?

Что-то в уровне паники в ее голосе подсказывало, что она знала, что только что произошло. Но… она бы предупредила меня, верно? Если только она на самом деле не была моей подругой, в конце концов. Может быть, все это было тщательно продуманным планом, чтобы поставить бедный благотворительный мусор на ее место.

— Почему тебя это вообще волнует? — Я застонала, боль от всех моих травм проделала дыры в моем фильтре — мозг-рот.

Я услышала ее шокированный вздох и тяжелый стук шагов.

— Я не могу поверить, что ты спрашиваешь меня об этом, — ответила она, в ее голосе звучала всевозможная боль. — Ты моя подруга,