Шрифт:
Закладка:
Так, прошагав довольно долгое время по направлению к Темплю в полном молчании, Соланж, наконец, обратилась к Шекспиру.
— Так ты добровольно готов участвовать во всем этом? — спросила она. — Готов убить королеву ради денег и славы?
Уилл, глядевший до этого себе под ноги, вскинул взгляд. И Соланж как-то вмиг устыдилась, что заподозрила его в низости… В этих глазах не было подлости и обмана.
— Врать не стану, мне нужны деньги, Соланж, — честно признался молодой человек. — Ради них я сюда и приехал. Но это не значит, что я безнравственный человек… И королева, несмотря на все свои недостатки, не заслуживает такого. — Он скользнул взглядом по беспокойным рукам девушки в черных перчатках.
Его собеседница, как-то враз сдувшись, спросила в отчаянии:
— Как же нам тогда быть?
Шекспир пожал плечами.
— Придумаем что-то, а сейчас нужно в театр. Если Бёрбедж прогонит нас со двора, план провалится, еще даже не начав исполняться!
Глава 33
Кайл видел и знал, что, несмотря на завистливое неприятие брата и холодное отчуждение неродного отца, Соланж тянулась и к тому, и к другому в надежде на толику неутоленной любви, но каждый раз получала лишь оплеухи. Не буквальные, но от того не менее хлесткие…
Вот и сейчас, обвиненная братом во всех преступлениях, она так и стояла безмолвная, одинокая и, Кайл чувствовал это, совершенно несчастная. Захотелось пойти и утешить, плевать, что подумают Эссекс и прочие, — он и пошел… Опустил руки на девичьи плечи и, глядя на тонкую прядку волос, колышущуюся от ветра, прошептал ее имя…
Соланж задрожала.
Все ее тело, окаменевшее было, расслабилось, ожило. Сердце забилось сильнее и громче… До страстного захотелось уже не просто касаться руками, прижать к себе ее всю, стиснуть до боли — просто дать знать: ты теперь не одна.
Но она отстранилась.
И после нескольких фраз торопливо пошла со двора вместе с Шекспиром. Он бы тоже пошел, но хозяин Лестер-хауса удержал его вдруг…
— Кайл, друг мой, позволь перекинуться с тобой словом наедине.
— Что вы хотите? — довольно невежливо кинул он, порываясь в другом направлении. И, наверное, не умея этого скрыть, так как граф снисходительно улыбнулся.
Почти жалостливо, по сути.
— Ну не здесь же, на улице, — попенял с легким укором. — Войдем в дом. — И продолжил дорогой в свой кабинет: — Вижу, маленькая лиса приручила большого медведя. Право слово, решительно удивлен, удивлен и растерян, мой друг: мисс Дюбуа, конечно, прекрасна, но совершенно… — он взмахнул кистью левой руки, — как бы это помягче сказать… совершенно неудобоварима. Кхе-кхе! Платоническая любовь — это для мальчиков, вроде Шекспира, мой друг, но точно не для тебя. Я ведь вижу, как ты на нее смотришь — алчным взглядом оголодавшего хищника, но…
— Не надо лезть ко мне в душу, граф, — оборвал поток его красноречия Кайл. — Что вы хотели? Говорите — покончим скорее.
— Опять за ней побежишь?
— Я просил не лезть ко мне в душу… — прорычал Кайл, уязвленный самим тоном вопроса, жалостливо-уничижительным. И подумал, как было б прекрасно ошарашить бывшего друга рассказом о том, что Соланж для него безопасна, но давно принял решение не распространяться об этом, и потому промолчал, сцепив зубы.
— Хорошо-хорошо, хочешь страдать, как сопливый мальчишка, дело твое. Но пойми, эта твоя не вовремя вспыхнувшая симпатия усложнила мне дело: пришлось выслеживать вас обоих по всему Лондону, и не только. Я искренне опасался, — голос Эссекса то ли наигранно, то ли всерьез потеплел, — что «вдова» ненароком умертвит и тебя. Что, не веришь? После облавы в лесу мне принесли ее вещи, полный комплект, но ты все равно изловчился ее увезти. Страшно подумать, как ты рисковал, спасая эту девчонку… Вдруг бы коснулся случайно. — И с укором: — Неужели любовь совершенно затмила твой разум? Одумайся, Кайл, эта девица не стоит того. Враждовать из-за убийцы-мошенницы — последнее дело. Вернись ко мне! Мы были хорошей командой, и будем снова.
Кайл скрипнул зубами.
— Не Соланж развела нас, чтобы вы знали, граф: это сделали ваши амбиции. Ваша ложь. Пустые клятвы, коим я больше не верю.
— И зря. Я никогда никого не обманывал!
Кайл усмехнулся.
— Мне наскучил наш разговор. Я ухожу…
— Да постой ты. — Эссекс подался к нему, не подходя, впрочем, близко. — Я признаю, что был чрезмерно жесток, велев заключить тебя «королевским браслетом» и отправить в зверинец. Но и ты пойми меня тоже: ты убил своих же людей, помогая девчонке сбежать, и схлопотал пулю в грудь, упустив ее. Я заслуженно разозлился…
Покаяние первой фразы сменилось укором, который Кайл выслушал, сдвинув брови.
— Считайте, я вас простил, — хмуро ответствовал он.
Эссекс выругался в сердцах.
— Глупый мальчишка, не губи себя ради девки! Она уничтожит тебя.
— Может, я того и хочу…
Их взгляды встретились, словно схлестнулись стихии. И сколько они так молчали, глядя друг другу в глаза, сказать было сложно. Время как будто замедлилось и побежало быстрее одновременно…
А потом Эссекс сказал:
— Можешь вернуться в Блэкфрайарс-хаус. В конце концов, о тебе многие спрашивали, да и жить в том клоповнике, где ты сейчас обитаешься, удовольствие, полагаю, не из приятных. Ты все-таки аристократ, а не портовая шлюха!
Кайл выдержал краткую паузу.
— Чтобы вернуться в свой дом, ваше, граф, дозволение мне не нужно, — произнес он. И развернулся, чтобы уйти, но собеседник добавил:
— Не забывайся, мой мальчик, мы повязаны так же тесно, как прежде. Не вынуждай меня посчитать тебя вместо друга врагом!
— Счастливо оставаться.
С такими словами Кайл покинул кабинет графа Эссекского и торопливо вышел на улицу. Глотнул свежего воздуха, шумно втянув его через ноздри и пытаясь унять раздражение, вызванное недавней беседой, а потом, понимая, что упустил Соланж и поэта, зашагал в направлении дома. В конце концов, он точно знал, где они могли быть, и он пойдет туда сразу, как переоденется…
Пришло время действовать по-другому.
Старый слуга, не веря глазам, впустил его в дом.
— Какое счастье, сэр, вы вернулись! Я молился о вас денно и нощно, и вот Господь ответил на эти молитвы.
— Благодарю, Катберт, ты верный друг и хороший слуга. Будь уверен, тебе за это зачтется на небесах!
— Этой надеждой и живу, сэр. Что прикажете?
— Сейчас мне бы помыться и привести себя в должный вид, а ты после найми
